Инстинкт мести

Значит, между отцом и Копцовой возникли какие-то отношения, если она беспрепятственно проникла в их дом и убила отца, чтобы присвоить деньги? О каких отношениях Ася пытается догадаться – об интимных, что ли? Вот где чушь-то беспросветная! Чтобы отец изменял матушке?! Никогда Ася в это не поверит! Да и какая разница, верит она или не верит? Все равно этого никак не узнать.

Слезы боли сменились слезами бессилия. Что же делать? Ася вскочила с кровати и в ярости набросилась на подушку, которую лупила изо всех сил, представляя, что это ненавистная ей Копцова. Сначала Асе казалось, что у нее началась истерика, но неожиданно почувствовала, что успокаивается. Еще бы: вся сила ушла на избиение безвинной подушки. Придется ее выбросить, иначе, засыпая на ней, ничего, кроме ужасов, Ася не увидит. Подушка наверняка теперь ей будет мстить.

Вот и слезы высохли, и нервы улеглись-успокоились. Теперь можно снова приступать к расследованию. Ася поднялась и взглянула в зеркало: страшнее она выглядела только в первые дни после похорон. Собрав документы со стола в три отдельные кучки и рассовав их по разным папкам, убрала все с глаз долой в самый нижний ящик стола и заперла на ключ. С такими убийственными документами лучше быть аккуратнее.

Теперь они для нее как то ружье в первом акте пьесы, которое в последнем непременно должно выстрелить. Вернее, оно уже выстрелило и продолжает убивать. И следующей жертвой может стать – нет, не Ася – Копцова. Вот только убита она будет не из бутафорского ружья, а из пистолета, который… до сих пор находится в сумочке Аси!

Она почувствовала, как волосы зашевелились на голове. Выходит, что Ася сегодня целый день передвигалась по городу с пистолетом в сумке?! А если его уже украли! Ася бросилась к сумке и вытащила пакет. Ну надо же, а она-то не могла понять, отчего сумка стала тяжелее. Хотела разобрать ее, выложить ненужное, но так и не собралась, потому и носит с собой всякий хлам… Вроде пистолета? А его-то теперь куда девать? В сейф отца, куда же еще-то. И поскорее, пока мать не успела вернуться.

Она вынула из стола документы, забрала пакет с пистолетом и направилась в кабинет отца. Поколдовав над кнопками на дверце, открыла сейф и спрятала все от глаз случайных, любопытных, а особенно чужих. Сейчас Ася не была уверена ни в ком из приходящих к ним в квартиру. «Даже себе самой не хочется верить. Вот и хорошо. Значит, наделаю меньше ошибок, и у меня появится больше шансов остаться в живых».

Деньгами и документами, что оказались в сейфе, Ася займется в другой раз, так как слышит: в прихожую вошла матушка и зовет ее. Ася заперла сейф, дав себе слово, что непременно изменит код, ведь мать тоже его могла знать. Нечестно? Зато относительно спокойно. И Ася вышла навстречу.

– Хорошо, что Зацепин тебя раньше стал отпускать. Ты что-нибудь ела?

– Нет, одной скучно.

– Тогда иди на кухню, я сейчас.

Усевшись за стол, Ася принялась ждать. Если начать разогревать ужин самой, матушка непременно обидится, так как кухня – ее прерогатива, и она не желает видеть на ней другую хозяйку, будь то даже родная дочь. Поэтому Асе ничего не остается, как терпеливо выносить заботу матери о единственном чаде.

– Еле вырвалась от Вареньки, – зашла на кухню матушка. – Она сегодня в город приехала, так уговорила меня, чтобы мы встретились в ее любимом бутике. Посидели там, кофе попили.

– Ты себе что-нибудь купила?

– Нет. У меня все есть. А вот для тебя присмотрела красивое платье.

– Зачем мне красивое платье?

– А зачем тебе эти дырявые, словно собаками драные, джинсы? Будешь хоть прилично выглядеть. Сейчас ты одеваешься как самые отсталые представители общества. Или тебе все равно, что о тебе думают?

– Я и так выгляжу прилично.

– Одеваться следует согласно поводу, обстановке, месту, времени и твоему статусу. Теперь ты представитель СМИ. И тебе предстоит общаться с разными людьми, говорить с ними на разные темы. А если хочешь получить хороший материал и, соответственно, заработать хороший гонорар, подумай о своем внешнем виде хотя бы из корыстных целей.

– Чушь. У нас на одежду журналиста попросту закрывают глаза.

– Это Зацепин пока закрывает глаза на твой потрепанный вид. Надеется, наверное, что сама додумаешься, что пора уже и за ум браться. Ты же не ходила так на свою прежнюю работу.

– Журналисту лучше не привлекать к себе особого внимания. Иначе он ничего не добьется от своего собеседника.

– И все же белая блуза и классические брюки на тебе смотрелись бы гораздо аккуратнее и эффектнее, чем майка и рваные джинсы. А еще я считаю, что любой журналист обязан иметь в своем гардеробе одежду разного назначения: коктейльное платье, классический костюм, нарядные туфли. Мало ли с кем ему придется вести беседу. Это как твои рабочие принадлежности вроде блокнота, ручки, диктофона или фотоаппа- рата.