Инстинкт мести

Ася смотрела на Ростоцкого и завидовала его спокойствию и бесстрастности. Ей бы так, да не получается. Каждую минуту она меняет мнение, мечется из одной крайности в другую. То готова разорвать на части любого подозреваемого в смерти отца, то пытается смириться и оставить все как есть. Нет, не преступления она должна вместе с ним расследовать, а…

От прокравшейся так незаметно и коварно игривой мысли Ася даже покраснела и опустила глаза. Ростоцкий же разглядывал ее и таинственно, как казалось Асе, улыбался. «Неужели он способен читать мысли?! – ужаснулась она. – Тогда я пропала. Он видит меня насквозь!»

– Жарко тут у вас, – заерзала Ася на стуле, не зная, куда девать глаза.

– Может, включить кондиционер?

– Нет-нет, я их терпеть не могу, – отказалась Ася. «Лучше бы ты меня на свидание пригласил, сухарь этакий». – Борис Иванович, а что вам известно о Копцовой?

– Интересная дама, – задумался Ростоцкий.

«И этот туда же, – возмутилась мысленно Ася. – Какие же вы все мужики предсказуемые! Даже противно с вами общаться».

– Она уже попала в поле зрения следствия, поэтому находится у нас в разработке.

«Ну то-то же! – У Аси отлегло от сердца. – А то «интересная дама, интересная дама»! Вот тебе и дама из Амстердама… И чего я разбухтелась? Непонятно».

– Борис Иванович, а теперь обратите, пожалуйста, внимание вот на этот документ. – Ася передала Ростоцкому несколько листов. – Я специально не поместила его в общую кучку, так как он касается и меня тоже. Косвенно, конечно.

– Фомушкин Антон Сергеевич? – Ростоцкий удивленно взглянул на Асю.

– Да, это договор банковского валютного вклада-депозита моего отца с кредитной организацией «Солли». Договор датирован пятнадцатым июня, а отца нашли убитым в доме двадцатого. Отца ударили ножом прямо в сердце. Ныне предварительное следствие по делу о его убийстве приостановлено. Так как лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого, видите ли, не установлено. Сначала подозревали Трунова Константина Валентиновича, бывшего управляющего банком «Солли». Но потом отпустили, так как не смогли доказать его причастность к убийству. Борис Иванович, а можно возобновить производство по делу об убийстве моего отца? Ведь ясно же, что все три убийства взаимосвязаны и ниточки ведут именно в банк «Солли».

И Ася рассказала о вчерашней поездке к Трунову.

– Ты не имела права так собой рисковать! – возмутился Ростоцкий.

«Интересно, ты беспокоишься по долгу службы или…»

– У меня не было иного выхода. Я имею право знать, кто убил моего отца, и требовать от правосудия заслуженного возмездия. Или вы так не считаете?

– Я попробую запросить дело в связи с появлением этого договора. Может, мне удастся связать его с нашим расследованием. Но ничего не обещаю.

– А можно будет взглянуть на дело? Это личное, не для работы. Хочу понять, почему следствие приостановлено. А если и вы не найдете убийцу, мне самой придется его разыскать. И наказать. И пусть вам будет стыдно.

– Это что еще за странные заявления?

– А вы считаете справедливым, что преступник до сих пор разгуливает на свободе и посмеивается, глядя на вашу беспомощность и возмутительный, на мой взгляд, непрофессионализм? Разве его не должны искать до тех пор, пока не найдут?

– Я же сказал: сделаю все, что в моих силах. А ты, хоть и журналист, пожалуйста, не лезь поперед батьки в пекло, хорошо? Иначе – чует мое сердце – мне придется заниматься расследованием уже твоего убийства.

«Ах, какая забота! Просто слеза прошибает. Только ты мне никакой не батька… Интересно, ты женат или свободен? Кольца обручального на пальце нет… Ну, помечтай-помечтай. Нашла же, в кого влюбиться! Вместо того чтобы о любви говорить, мы беседуем об убийствах».

– Что-нибудь новенькое есть о Берлицком? Редактор требует от меня заметку. Неужели до сих пор версия о его самоубийстве не тронулась с места?

– Тронулась. Но это тайна следствия, завесу которой я не могу приоткрыть даже тебе.

– Ах вот, значит, как! Я тут бегаю, понимаешь ли, высунув язык…

– Да-да, – перебил Ростоцкий, – и приносишь мне в зубах улики. Я это и помню, и ценю. Но информация моя не для печати.

– Что же я, маленькая, что ли, не понимаю? Я просто хочу быть в курсе расследования, чтобы ничего не упустить и не пойти по ложному следу. Поэтому я вся – внимание.

– Появились кое-какие зацепки. Пришлось настоять на эксгумации тела Берлицкого для повторной экспертизы.

– И СМИ не в курсе, что вы вынимали тело из могилы?! Невероятно!

– Тело изымалось в четыре часа утра, когда все нормальные и даже ненормальные журналисты, а также прочие любопытствующие еще спали. Около трех часов на повторную экспертизу – и гроб с телом снова вернули на место. Присутствовали при этом только следственная группа и эксперты-медики, поэтому утечки информации не произошло.

– Так вот, значит, как вы работаете – по ночам.

– Не по ночам, а круглые сутки.

– Но почему я не могу об этом написать? Это же так интересно.