Инстинкт мести

Ася проснулась бодрой и счастливой. «Вот, оказывается, как нужно жить, – думала она, не открывая глаз и до мельчайших подробностей вспоминая чудесный сон. – Нет, Ростоцкий, теперь ты от меня никуда не денешься. Потому что сон этот – вещий! А против вещего сна даже ты бессилен. Значит, так судьбе угодно, чтобы мы были вместе. Ах, Ростоцкий, если бы и ты видел этот прекрасный сон, то даже не сомневался, что любишь меня и хочешь навсегда остаться со мной. Как же сильно я тебя люблю, ты даже и представить себе не можешь! А если не можешь… то я сама тебе об этом расскажу. Непременно. Вот только с духом соберусь. И ты женишься на мне как миленький. Иначе просто и быть не может».

Как хорошо, что она отважилась съездить в Энск. Это же какую улику она подарит Ростоцкому! Ну не может такого быть, чтобы он не оценил ее стараний. Конечно, оценит и уже по-другому взглянет на Асю… А нужно ли ей, чтобы он смотрел на нее как на источник информации? Как на боевую подругу, наконец? Нет, это ей как-то не очень нравится. Подруга – она и есть подруга. Ася также не информатор, с которым ни в коем случае не должно быть никаких близких отношений.

В таком случае, если она хочет выйти за Ростоцкого замуж и родить ему детей, то есть просто быть женой, придется забросить всю эту откровенную отсебятину с беготней за преступниками и зажить нормальной жизнью. Да и Ростоцкому вряд ли нужна жена-ищейка. Ему достаточно на работе и своей головной боли.

Ася даже представила: вот приходит он домой с желанием расслабиться, отдохнуть в кругу семьи, а за накрытым к ужину столом не жена сидит, а сыщик, готовый вывалить на голову Ростоцкого дополнительные проблемы. Какая уж тут семейная жизнь? И никакие оправдания, что она только помогает мужу, а не мешает ему, не пойдут в расчет, потому что семья для мужика – его крепость, убежище, надежный тыл. И партизанские вылазки жены, сующей любопытный нос во все дырки, а особенно в преступный мир, ему совсем не нужны.

Более доступно, чем Ася сама себя, ее еще никто не убеждал. Стало быть, как только она завершит это дело с отцом – ну и попутными другими, конечно, которые странным образом присоседились к ее расследованию, – Ася оставит эти глупости и выйдет замуж за Ростоцкого.

А если он ее не позовет, замуж-то?.. Тогда она сама предложит ему стать ее мужем. Кто сказал, что так не может быть? Даже законы со временем меняются. А уж традиции – если учесть, например, что женщин на планете больше, чем мужчин, – и вовсе должны время от времени меняться с поправкой на возникающие порой непредвиденные обстоятельства.

Гибче надо быть, чтобы не упустить своего счастья, гибче! Вон как береза, которая гнется, чтобы не сломаться. И никакие ураганы ей не страшны. Сначала она гнется, но потом всегда выпрямляется и продолжает стоять как ни в чем не бывало. Главное, пригибаться, а не прогибаться. И тогда ты на коне… А конь-то здесь при чем? Просто пришелся к слову.

После завтрака с творожными оладушками Ася заглянула в компьютер и посмотрела расписание электрички, на которой предполагала добраться до дачного поселка, чтобы потолковать с соседями Марии Ивановны. Клятвы и заверения, что она больше и шагу не ступит из дома, канули в недалекое прошлое и забылись, как глупые мысли, которые каждому иногда приходят в голову и ту же выветриваются со скоростью чиха. И голова снова свободна, а душа рвется в бой за справедливость, несмотря ни на какие препятствия.

– Ты надолго? Отдохнула бы, все-таки выходной.

– А я и еду отдыхать на природу, на свежий воздух. Меня друг пригласил. И это совсем не опасно. Вечером буду дома. Я ответила на все твои вопросы?.. Мамочка, скажи честно, а ты не хочешь заняться своей личной жизнью, чтобы не лезть в мою? Очень советую. У тебя тогда и минуточки на беспокойство не останется.

Ася вышла из квартиры, не дав матери и слова вставить. Да и что та могла сказать в ответ? Ясно и так, что Ася права. Неужели и она когда-нибудь будет опекать своих деток до тридцати лет? Будет. И даже дольше, потому что материнский инстинкт не выветришь никаким сквозняком.

Два часа на электричке промчались быстрее, чем ожидала Ася. Народу было битком, сидели в тесноте, но старались терпеть, так как все хотели как можно скорее и без излишней нервотрепки попасть на дачу и вздохнуть наконец полной грудью, насладиться волей, простором и урожаем, о котором позаботились еще весной.

От электрички до дачного поселка пришлось идти минут двадцать, и вот она на месте. Загородные двух- и даже трехэтажные хоромы из добротного кирпича соседствовали с ветхими деревянными строениями, готовыми развалиться при первом порыве ветра, но стоически выдерживающими любую погоду, и составляли привычную архитектурную композицию дачного поселения.

Добравшись наконец до нужного участка, Ася подошла к калитке и тут же увидела Катю, идущую ей навстречу.

– А я почему-то не очень поверила, что ты и в самом деле можешь приехать, как обещала. В такую-то даль собралась.

– Надеюсь, хоть и за тыщу верст, но не киселя хлебать.