Инструктор. Снова в деле

«Сколько документов, – думал Илларион, мельком проглядывая бумаги. – Правду говорят, что алчность губит человека. Неужели ему было мало денег и он был готов на все ради нового миллиона? И везде подпись этого Казака. Реставратора хренова. Ну, мы и до него доберемся. Надеюсь, что Сорокин постарается и засадит этих реставраторов до конца жизни».

Лялькин наблюдал за Забродовым с таким видом, словно Илларион забирал у него самое дорогое, что только может быть в жизни. Естественно, Лялькин не мог оставаться оптимистом, хотя бы потому, что попади эти документы в нужные руки, и на него будет такой компромат, что газеты страны так и запестрят заголовками.

– Ну, вот видите, Григорий Валерьевич, полдела сделано. И ничего страшного не случилось. Только вот мне нужны и другие документики, для полного комплекта так сказать. Леонид Петрович, случаем, не запаздывает? Или он не отличается особой пунктуальностью? Я очень расстроюсь, если он не приедет.

– Должен скоро быть, – угрюмо произнес Лялькин, поглядывая на часы. – Кто ты такой вообще? На фээсбэшника совсем не похож. Заточка не та.

– Это можно считать комплиментом? – иронично усмехнулся Забродов. – Или вам так важно знать, к какой силовой структуре я принадлежу?

– Это вы завалили Мячикова!

– Чувство вины мучает, что меня не опередили? – ухмыльнулся Илларион.

Забродов собрался было отпустить колкую шуточку, чтобы хоть как-то поддеть властелина московских новостроек, но в дверь позвонили. Лялькин заметно напрягся, словно преступник, опасавшийся гостей из МУРа.

– Ого-го. А вот и Леонид Петрович приехал. Рекомендую вам встретить дорогого гостя и учесть, что я нажму на заветную кнопку, если перестану слышать ваш голос. Ну а если вы решите, так сказать, ретироваться с поля боя, то успеете выйти только на лестничную площадку.

– Гриша, Леонид Петрович приехал, – позвала жена из-за двери таким тревожным голосом, как будто им принесли повестку в суд.

– Поторопитесь. Нехорошо, когда гости ждут.

Сейф уже был закрыт и картина повешена на место, так что не подкопаешься, словно кабинет как кабинет, а Забродов не кто иной, как банкир, обсуждавший какое-то деловое предложение с хозяином квартиры. Только не у каждого банкира есть «ПСС», оружие спецподразделений.

«Вот что значит хорошо продуманная операция, – думал Забродов, вслушиваясь в чрезмерно напыщенные приветствия Казака и Лялькина. Они здоровались друг с другом так, словно были не сообщниками, а светскими персонами, приглашенными на какой-нибудь раут. – Осталось напроситься в гости к Казаку. Ну, а там уже можно и Федорову звякнуть».

Илларион не привык расслабляться до того момента, пока операция не закончена, потому не сидел в кресле, для того чтобы с него рисовали портрет мертвого банкира, а, прислонившись к стене, ждал заходящих гостей, сжимая в руке «ПСС» на тот случай, если Казак решит постращать его оружием. Голос Лялькина звучал громко и торжественно, он играл, как актер в театре, оттого что брелок был у Забродова. Первым зашел Лялькин и, не увидев Иллариона в кресле, удивился, за ним следом в кабинет вошел Казак. Заметив Забродова, он испугался и непонимающе уставился на Лялькина, но в это время Илларион наставил на него пистолет.

– Присаживайтесь, Леонид Петрович. Мы вас ждали. Я давненько хотел с вами познакомиться.

– Что это значит? – возмутился Казак. – Убери пушку.

Иллариону не пришлось его одергивать, потому что эту роль взял на себя Лялькин.

– Леонид Петрович. Он псих. Если он нажмет кнопку этого брелока, мы взлетим на воздух.

– Да-да, – подтвердил Забродов. – Григорий Валерьевич вам как друг советует. Заряда будет достаточно, чтобы разнести весь этот кабинет к чертовой матери. А ради того, чтобы уничтожить двух таких личностей, мне не жалко сдохнуть и самому. Не ради вас, конечно, вы такой чести не заслуживаете, а ради восстановления справедливости.

Илларион, держа на мушке Казака, приказал ему и Лялькину отойти в противоположный от двери угол, а сам аккуратно прикрыл ее.

– Чтобы жену не беспокоить. А вам, Леонид Петрович, я рекомендую пойти со мной на контакт. Если я в вас стрельну, Григорий Валерьевич даже не рыпнется.

Казак взглядом готов был уничтожить Лялькина, но тот смотрел на него так, как будто оправдывался, что сам так же глупо попался и ничего не мог поделать.

– К столу подходить не надо, Леонид Петрович. И не отвлекайтесь на посторонние вещи. Ваше спасение иллюзорно, пока рядом с вами Лялькин. Да и чего вам стыдиться друг друга? Вы же компаньоны? Чем же вы так озабочены? Что-то не видно радости на ваших лицах.

– Зачем эти долгие вступления? – поморщился Казак. – Давай решим все быстро. Твои условия.