Интересное проклятие (часть 2)

- Вот именно, — согласилась супруга, — ему надо где-то найти деньги на свое существование, а идея реставрации империи обязательно найдет отклик в сердцах знати столицы. Наверняка он понимает, что не сможет повернуть время вспять, но будет всячески демонстрировать свою решимость, чтобы получить деньги на якобы непримиримую борьбу. Но нам от этого не легче, подготовка идейных убийц в ордене идет полным ходом, пока они еще нам не сильно опасны, но кто знает, насколько хорошо их подготовят в будущем.

- Отсюда следует вывод, — подвожу я итог, — Растуса надо прибить, и чем быстрее это произойдет, тем лучше.

- Именно так, — снова соглашается со мной Оливия, — вот только это не получится сделать с помощью наемников, придется действовать точно такими же методами, как действует орден.

- Ну, уж нет, — возмутился я, — делать из детей убийц я не позволю.

- Но другого способа нет.

- Есть. На чем основывается благополучие ордена в денежном плане? На идее возрождения империи, возник спрос, появились те, кто может его удовлетворить, но если мы вдруг дискредитируем Растуса и предложим что-то более интересное, то денежный поток иссякнет и орден перестанет существовать сам собой. Это не значит, что надо перестать преследовать нашего врага, но то, что он останется без поддержки, несомненно.

- Что ж, возможно ты прав, — кивнула супруга, — тогда за дело. С чего начнем.

- С газеты, с создания оппозиции, — улыбнулся я, идеи Ленина до сих пор не потеряли своей актуальности.

Глава 16 Последний бенефис

В чем беда любой власти? В том, что встав во главе властной цепочки, правители забывают о том, что надо продолжать бороться за умы, поданных, мол, цель достигнута, зачем еще продолжать себя утруждать? Опасное заблуждение, и дело вовсе не в том, что это может осложнить их жизнь в целом, вся проблема в экономической составляющей. Власть может быть слабой, а может быть сильной, это не так уж и важно для монархии, пока нет другой идеи, альтернативы, то революции не случится. Единственно чего надо опасаться монарху, это дворцового переворота, но с этим можно разобраться. А вот того, что власть может оказаться неуважаемой в народе, нельзя допускать ни при каких раскладах. В этом случае в народе зреет неудовольствие, не важно, лучше стало жить в стране или хуже, все равно появляются те, кто призывает к бунту, и их призывы оказываются услышанными. Естественно властным структурам на это приходится реагировать, начинает расти репрессивный аппарат, ужесточаются законы. Это приводит к тому, что появляются профессиональные борцы с данной конкретной властью (на самом деле борьба ведется с любой властью), то есть возникает бизнес борьбы, смуты. Чем больше репрессивный аппарат, тем больше денег требуется на его содержание, власть вынуждена повышать налоги, вследствие этого снижается уровень жизни населения, что ведет к новому витку недовольства. Тут надо еще обратить внимание на то, что именно в этот период появляется новая знать, которая пытается упрочить положение существующей в стране власти, но не бесплатно, этой знати позволяется то, что не позволяют другим, а от этого становится только хуже. Начинается развал экономики, основы существования любого государства.

Но это все так, слова в пустоту, ни один правитель им не внемлет, и спохватывается только тогда, когда его задницу хорошо подпа́лят, но, как правило, уже оказывается поздно трепыхаться. Так вот, бороться за умы своих подданных монархи должны сразу с двух направлений, с одной стороны это должна быть пропаганда, но не тупая, которая предпочитает ничего не замечать вокруг. Как раз она должна чутко реагировать на события и не давать возможности обвинить ее в предвзятости, а если все же кто-то начнет кричать об обратном, обязательно надо отвечать на обвинения и находить источники вброса дезинформации. С другой стороны, надо помнить, что помимо работы языком нужны и конкретные дела, которые покажут всем, что власть действительно власть, а не прикрытие для воров в законе. Как бы не было кому-то прискорбно, надо вбить себе в подкорку, что опасность представляют не те, кто иногда неудобен, а новая знать, и именно с ней надо вести непримиримую борьбу, хотя она горой стоит за существующий порядок. Такой вот парадокс.