Интересное время или Полумесяц встает на закате (СИ)

- Здравия желаю, курсанты! - поприветствовал построившихся погоняла, пожилой китаец в чине хорунжего, которого называли не иначе как старина Ван.

Шеренга вытянулась по стойке «смирно!», и лейтенант сразу выделил отслуживших в Советской Армии - стоят руки по швам, потому что к пустой, то есть к непокрытой, голове руку не прикладывают. Остальные же откозыряли.

- Кого посоветуешь, Ван? - спросил Бергман, обернувшись к хорунжему.

- Не знаю, - несколько смущенно ответил китаец. - Все идут ровно, особо выделяющихся нет.

Эрвин ожесточенно потеребил подбородок. Все малость усложнилось. Если лучший инструктор бригады, старший полковник НОАК[9] в прошлом, говорит об отсутствии ярко выраженных лидеров, значит так оно и есть. С губ Бергмана слетело лишь одно слово: «Замечательно».

- Вы говорите по-русски?!

Фразу произнес тот самый новобранец, на которого лейтенант сразу обратил внимание.

- Это удивляет? - подойдя к новобранцу, уточнил Бергман.

- Никак нет, просто немного понимаю.

- А тебе двадцать хоть есть? - усмехнулся Эрвин, глядя в глаза парня. «Мальчишка совсем».

- Есть ему двадцать, - ответил за новобранца старина Ван. - Не служил, но мастер спорта по летнему биатлону среди юниоров, охотник, турист, имеет разряд по спортивному ориентированию и непревзойденный талант в минно-подрывном деле.

- Молодец, парень. Мне такой пригодился бы, молодой, да ранний.

- Виноват, лейтенант, - замялся новобранец. - Не мог бы пан говорить помедленнее...

- Поляк? - попытался угадать Бергман.

- Чех, - сказал парень.

Так, с одной кандидатурой определились, но осталась еще вакансия. Хм, кого же выбрать. И тут его осенило. Обернувшись, лейтенант обратился к старине Вану:

- Хорунжий, а позови-ка мне дежурного по штабу.

Не прошло и трех минут, как ефрейтор появился перед офицерами. Только сейчас Эрвин разглядел как следует смугловатого дежурного. Внешне простой парень из неблагополучного района, в отрочестве занимался немножко рэкетом, окончил школу и, не сумев устроиться в жизни, пошел на службу. Такой портрет сложился в мозгу Бергмана.

- Я с обрезанным служить не буду! - взбрыкнул чех. - Он же из Египта, а теперь там фанатики исламские.

Ефрейтор хитро посмотрел на новобранца и сплюнул сквозь зубы.

- А если я сейчас в три приема смогу тебя убедить, то будешь?

- Почему именно в три? - удивился чех. - Ты джинн, что ли?

- А джин ты мне поставишь, если возразить не сможешь.

- По рукам!

- Тогда слушай сюда, - скрестил руки на груди ефрейтор. - Во-первых, побольше уважения к старшему по званию, во-вторых, я в Египте только родился, а гражданство у меня французское, а в-третьих, взгляни-ка на это. - Он сунул ладонь за воротник форменки и бережно что-то вынул оттуда. Из-за металлических бирок военнослужащего показалось золотое распятие... - Я выиграл?

- Хорошо, победа за тобой, - промямлил новобранец.

- Лейтенант, - спрятав нательный крест обратно, ефрейтор обратился к Бергману, - почему все-таки я? Больше никого нельзя было выбрать?

- А мне по душе такие резкие парни, - серьезно ответил Бергман. - Встань в строй.

Козырнув, дежурный влился в построение.

Лейтенант еще раз окинул оценивающим взглядом шеренгу и окончательно остановился на двух кандидатурах: ефрейтор и тот улыбающийся новобранец. Он подошел к инструктору с вопросом: «Можешь дать краткую характеристику того ефрейтора и улыбчивого противника обрезанных?»

- Зайдем ко мне, - сказал Ван задумчиво раскачиваясь с пятки на носок. - Построение только распущу. - В одну секунду превратившись из простого человека в жесткого тренера, он проорал: - Свободны!

«Курсанты» радостно загудели и разбежались в разные стороны.

- Чай будешь? - подобревшим голосом спросил Ван.

- Не откажусь, - ухмыльнулся Бергман. - Тем более, что я от тебя в бытность свою курсантом только взыскания и наряды получал.

- Не обижайся, - расплылся в широкой белозубой улыбке китаец. - Сам понимаешь: тренировочный лагерь. Дисциплина.

- Я это все прекрасно понимаю, старина, - немец похлопал своего бывшего инструктора по плечу. - Пока будем пить чай, дашь мне краткую характеристику каждого из этих двоих. Мне нужно знать, с кем я буду иметь дело.

Они прошли мимо футбольного поля и спортивного зала, свернули за угол, где небольшая, выложенная плиткой дорожка вела к тренерской казарме. Везде стоял порядок. Деревья побелены, опавшие листья собраны в кучу, газоны подстрижены, здания отремонтированы. Хякиненн все держал под контролем. Даже небо кажется кристально чистым, будто его опрыскали стеклоочистителем и протерли сухой тряпкой. На нем не хватает, разве что, бликов и глянца.

- Он со мной, - Ван указал на Бергмана, когда на крыльце тренерского общежития их остановил дежурный.

- Тогда распишитесь, - щуплый новобранец протянул китайцу журнал с пожелтевшими листами, страницы которого сплошь и рядом были испещрены датами и подписями командного состава тренировочного лагеря.