Интернет как иллюзия. Обратная сторона сети

Интернет с его надеждами на легкое культивирование “виртуальных сообществ”, разрекламированный киберутопистами прежнего поколения почти как панацея от недугов современной демократии, практически до нуля снизил издержки присоединения к таким группам. Однако трудно себе представить, как интернет сам по себе может заставить кого-либо служить действительно серьезному делу. Это, по крайней мере в ближайшем будущем, должно стать задачей педагогов, интеллектуалов и, в исключительных случаях, прозорливых политиков.

Мало что изменилось с 1997 года, когда Алан Райан из Оксфордского университета написал: “Интернет хорошо подходит для убеждения людей в том, что они не одиноки, но он мало пригоден для создания политического сообщества из разобщенных людей, в которых мы превратились”.

Убей в себе “слактивиста”[16]

Те, кого заворожили возможности “цифровой” политической деятельности, увы, редко могут отличить ее от “слактивизма”, или “диванного активизма”. Эта опасная разновидность слишком часто ведет к беспорядочным гражданским связям (обычно в результате оголтелого шопинга в “Фейсбуке”, этом супермаркете цифровых “лиц”) и помогает сетевым активистам чувствовать себя полезными и важными, несмотря на свое крайне незначительное политическое влияние.

Возьмем, например, популярную в “Фейсбуке” кампанию: “Спасение африканских детей” (Saving the Children of Africa). Результат на первый взгляд впечатляет: инициативу одобрили 1,7 миллиона человек. Однако собрать они сумели всего около двенадцати тысяч долларов, то есть меньше чем сотую часть цента с человека. На первый взгляд, лучше пожертвовать сотую долю цента, чем вообще ничего. Но внимание небезгранично, и большинство людей находят всего несколько часов в месяц (это самая оптимистическая оценка) на то, чтобы сделать что-либо на благо общества. Цифровая политическая деятельность указывает для этого слишком много легких путей, и многие предпочитают малую жертву крупной: цент вместо доллара. Хотя общественные науки еще не вынесли вердикт о том, как сетевые кампании могут вытеснить традиционные, кажется закономерным, что они далеко не всегда приводят к положительному результату. Кроме того, если психологи правы и большинство поддерживает политические инициативы просто потому, что получает от этого удовольствие, тогда очень жаль, что участие в группе в “Фейсбуке” делает людей столь же счастливыми, как написание писем своим избранным депутатам или организация митингов, в то время как пользы от этих групп гораздо меньше.

Лучший способ отличить серьезную сетевую кампанию от диванной – выяснить ее цель. Кампании второго рода, кажется, построены на предположении, что определенным числом твитов можно решить мировые проблемы. Компьютерные гики выразились бы так: “Больше пипла – баги побоку” (given enough eyeballs, all bugs are shallow

). Именно это превращает столь многие кампании просто в сбор подписей и привлечение новых подписчиков в “Фейсбук”, в блоги и в “Твиттер”. Иногда это полезно, особенно если участники кампании живут недалеко друг от друга (например работают в местной кухне для бездомных, протестуют против решения городского совета, и так далее). Но когда речь идет о более широких, глобальных проблемах, будь то геноцид в Дарфуре или изменения климата, кампания выливается в озабоченность. В определенный момент озабоченность необходимо обратить в деятельность, но тогда инструменты наподобие “Твиттера” и “Фейсбука” оказываются гораздо менее действенными.

Неудивительно, что многие из этих групп в “Фейсбуке” оказываются в положении героев пьесы “В ожидании Годо”. Что происходит после того, как группа сформирована? Правильно. В большинстве случаев – рассылка спама. Большинство из таких кампаний (вспомним кампанию против FARC) начинаются спонтанно и не имеют ясных целей, кроме того, чтобы поднять волну озабоченности. Таким образом, эти инициативы сводятся к сбору средств. Однако ясно, что не каждую проблему можно решить деньгами. Судя по плачевному состоянию стран, лежащих южнее Сахары, или Афганистана, денежные вливания лишь ухудшают ситуацию, если прежде не решены специфические местные социальные и политические проблемы.