Интернет как иллюзия. Обратная сторона сети

Легкость, с которой Сеть позволяет мобилизовать избирателей, может сковать воображение участников кампании и удержать их от политтехнологических экспериментов, которые обойдутся дороже, но зато, возможно, принесут больше пользы. Малькольм Гладуэлл из журнала “Нью-Йоркер”, выступая в 2010 году на конференции “Ф-5 Экспо” в Канаде, задал аудитории вопрос вполне в духе Кьеркегора: “Что случилось бы с Фиделем Кастро, если бы у него были аккаунты в ‘Твиттере’ и ‘Фейсбуке’? Стал бы он возиться с выстраиванием удивительной сети, которая позволила ему победить Батисту?” Гладуэлл, вероятно, хотел сказать, что, хотя “Фейсбук” и “Твиттер” способны в считаные минуты приводить в движение миллионы людей, не такая мобилизация становится предпосылкой революции – здесь нужна, скорее, способность аккумулировать ресурсы и разумно распоряжаться ими (и хорошо, если среди этих ресурсов есть сотня-другая бесстрашных бородачей, вооруженных до зубов). С “Твиттером” и “Фейсбуком” соблазнительно затеять революцию в виртуальном пространстве, а не в действительности. Это сработало бы, если политические кампании были бы похожи на “Википедию” и другие проекты “веб 2.0”: задачи здесь детализированы, они не связаны с риском, четко сформулированы, а результат не заставляет себя ждать. То есть можно присоединиться к революции, когда этого захочется, восстановить в декрете пропущенную запятую, отредактировать пособие по обращению с гильотиной, а потом сколько угодно сачковать. Настоящие же революции требуют централизации и нуждаются в лидерах-фанатиках, строгой дисциплине, абсолютной преданности идее и прочных связях, основанных на доверии.

Бездумное прославление цифровой политики запутало ее приверженцев: они стали путать приоритеты с возможностями. Вывести людей на улицу с помощью современных коммуникаций, может, и проще, но обычно это последняя стадия протестного движения и в демократическом, и в авторитарном государстве. Невозможно начинать с акций протеста, а после обдумывать политические требования. Здесь кроется серьезная опасность подмены стратегии, долгосрочной политической работы спонтанными уличными маршами. Анджела Дэвис, скандально известная гражданская активистка, кое-что знает об организации. Дэвис, в начале 70-х годов имевшая отношение к “Черным пантерам”, постепенно стала одним из лучших левых организаторов и сыграла важную роль в борьбе за гражданские права. Сейчас ее занимает тема отдаленных последствий облегчения задачи мобилизации для действенности общественных движений. “Мне кажется, что мобилизация заменила организацию, и в настоящий момент, когда мы думаем об организации движений, мы подразумеваем выход масс на улицы”, – рассуждала Дэвис в 2005 году в своей книге “Упразднение демократии: за пределами империи, тюрем и пыток”.

Опасность этого поворота очевидна. Новоприобретенная возможность мобилизации может отвлечь нас от поисков более эффективных способов организации. Дэвис отмечает, что “трудно вдохновить людей на мысли о длительной борьбе, о долгоиграющих движениях, требующих очень осторожных организационных изменений, которые не всегда зависят от нашего умения устраивать демонстрации”. Иными словами, не обязательно мобилизовать сто миллионов человек с помощью “Твиттера” только потому, что это возможно. Это может лишь затруднить достижение более важных целей в будущем. Дэвис пишет: “Интернет – это невероятный инструмент, но он может внушить нам, будто мы можем мгновенно создавать движения… по образцу доставки фаст-фуда”.

Возможно, иранское “Зеленое движение” в 2009 году достигло бы большего, если бы организаторы последовали совету Анжелы Дэвис. Хотя уникальная децентрализация сетевых коммуникаций позволяла иранским манифестантам успешно обходить цензуру и распространять информацию за пределами страны, она же не позволила членам движения действовать обдуманно или, по крайней мере, согласованно. Когда же дело дошло до совместных действий, тысячи групп в “Фейсбуке” не сумели сплотиться. Иранская твиттер-революция погребла себя под валом собственных твитов. Цифровая какофония оказалась слишком сильна для того, чтобы кто-либо предпринял решительные действия и повел за собой массы. Иранский обозреватель в блоге заметил с горечью: “Протестное движение, не имеющее правильных отношений с собственными лидерами – не движение. Это не более чем уличный бунт вслепую, который прекратится быстрее, чем вы можете себе представить”. Социальные медиа только добавили неразберихи: казалось, что информация поступает отовсюду, не до конца было понятно, контролирует ли кто-либо происходящее. “Камеры сотовых телефонов, ‘Фейсбук’, ‘Твиттер’… казалось… торопят события. И не было времени обсудить, что все это значит – чего хотят протестующие, готовы ли они умереть. Движение набирало скорость, и никто по-настоящему не знал, куда оно движется”, – вспоминал молодой иранец, который участвовал в манифестациях в 2009 году, был арестован, а после под псевдонимом Афсанех Мокадам опубликовал обо всем этом книгу.