Интернет-журнал "Домашняя лаборатория", 2008 №6

Двусмысленность последнего заявления Джексона не выходила у него из головы.

Пожилой мужчина улыбнулся.

— Вина не на вас лично. Она на вашем обществе. Мы здесь заново отстраиваем цивилизацию. Наш уровень технологии примерно такой же, как в ваше время. На некоторых направлениях социальных наук мы вас опередили, в техническом отношении — тоже. Но в целом образ здешней жизни не очень отличается от вашего.

Уэнтик видел, что пока этот человек говорил, самолет поднялся в воздух. Они были уже на высоте пяти метров и быстро поднимались в полной тишине.

— Насколько я понимаю, этот самолет — одно из ваших технических достижений, превзошедших наши?

— Да. — Руки мужчины спокойно лежали на рычагах управления, он вел машину без малейшего напряжения.

Уэнтик посмотрел вниз сквозь широкий прозрачный фонарь и увидел раскинувшийся под ними город. День был ясным и теплым, небо сияло прозрачной голубизной. Главным впечатлением от этого города был его простор. Он изобиловал высокими зданиями, бетонными и металлическими конструкциями, но все это не было похоже на то, что Уэнтик привык видеть в своем времени. Здания не лепились друг к другу, между ними было много места, усеянного пятнами зелени. Ближе к окраинам здания были менее высокими, но и там их окружала естественная зелень деревьев и кустарников.

— Вам это нравится? — спросил Джексон.

Уэнтик кивнул, но добавил:

— Здесь не так, как дома.

— Где ваш…

— В Лондоне.

— Я думал, вы американец.

— Нет.

Уэнтик взглянул на холмы за городом. Действительно красиво, если бы не жара. В другом направлении на горизонте серебряной полосой виднелось море, Южная Атлантика.

— Мистер Джексон, — заговорил он, — если вы действительно то лицо, которому я обязан своим здесь появлением, то вам придется очень многое объяснить.

— Обычно меня называют доктор Джексон, — сказал мужчина.

— Извините.

— У нас похожие интересы, доктор Уэнтик. Мы оба ученые, пусть и не в одной области. Ученый — это человек, который имеет дело с идеей. У некоторых ученых есть собственные идеи, другие работают над тем, что открыто не ими. Я один из последних. Социолог. Я имею дело с абстрактными представлениями о людях, управлении и общественном движении. Вы, как биохимик-исследователь имеете дело с составами и химикатами. Но и вы, и я — профессиональные рационалисты.

— Я приму это к сведению, — осторожно согласился Уэнтик.

— В таком случае, ваш рационализм должен подсказывать, что прежде чем дать вам объяснение, мне необходимо знать, что требуется объяснить.

— Вы хотите сказать, что вам неизвестно о моих злоключениях в течение последних едва ли не дюжины недель?

— Нет. Мне известно одно: то, что было вопросом нескольких дней, произошло лишь сейчас. То есть мы с вами встретились.

— И вы не догадываетесь о причине задержки?

— Не имею ни малейшего представления.

Уэнтик начал рассказывать что с ним случилось.

Сидя в этом крохотном самолете, медленно и без видимого источника энергии летевшим над совершенно чужим для него городом, Уэнтик заново переживал всю череду событий. Он начал с того момента, когда Эстаурд и Масгроув явились к нему на станции — при упоминании имени Эстаурда Джексон задал Уэнтику несколько коротких вопросов, — поведал о трагическом эпизоде в тюрьме, а затем о том, как был доставлен в больницу. Единственной деталью, которую он опустил, была новизна сексуальных ощущений прошедшей ночи; это событие оставалось пока слишком свежим для его разума, чтобы делиться воспоминаниями о нем в данный момент.

Когда он закончил, Джексон переспросил:

— Вы говорите, что этот Эстаурд погиб?

— Это был несчастный случай. Он разлил авиационный бензин и поджег его, прежде чем успел выбраться.

— С вами были и другие люди? Имеете ли вы представление кто они?

— Нет. Насколько я могу судить, какое-то время все они служили в американской армии, но все это не очень ясно.

— Где они сейчас?

— Полагаю, до сих пор в тюрьме, — ответил Уэнтик. — У них есть вертолет и один умеет им управлять. Возможно им уже удалось улететь.

— Можете рассказать об Эстаурде еще что-нибудь?

— Вряд ли. Я только знаю, что он работал на какой-то правительственный департамент и предположительно обследовал по его заданию район Планальто.

— Меня заинтриговало то, что вы рассказали об этих допросах, — сказал Джексон. — Есть у вас соображения о мотивах Эстаурда?

Уэнтик на мгновение задумался.

— Не уверен. Думаю, он зашел в тупик; один из его людей намекал на это, когда говорил, что Эстаурд "клянет" меня за происходящее в тюрьме. Людям он, например, говорил, что туда их затащил я. Но, на мой взгляд, было совершенно ясно, кто кого затащил.

— Думаю, я смогу разрешить ваши сомнения, — сказал Джексон.

Он напряг руки на рычагах и нос самолета нырнул вниз. Ток воздуха за бортом сразу усилился и Уэнтик почувствовал, что машина устремилась к земле.