Интервью с ректором [СИ]

Что меня по-настоящему удивило, так это то, что мою идею со сменой цвета формы почти единогласно одобрил весь факультет искусств. Да, были споры. Да, нашлись несогласные — включая Фирса, кстати. Но победил коллективизм — те, кто выступал против, сдался под напором большинства.

Чудеса начались, когда мы пытались выбрать новый цвет. Я узнала для себя много нового. Пожалуй, слишком много.

— Нужен цвет шейки виверны! Просто, не броско, но при этом вкусно и сочно!

— Протестую! Его и так слишком много! Голосую за гуляфный цвет.

Это, блин, вообще какой?

— Может, жонкилевый?

— Ты бы еще фениксовы глаза предложила, — фыркнула одна из девушек. — Давайте цвет влюбленной жабы.

— А мне нравится массака, — тихий голос с первых рядов.

Забираю свои мысли обратно. Гуляфный вызывает меньше вопросов, чем цвет влюбленной жабы. А что это за загадочная массака я и думать боюсь.

— Предлагаю проголосовать, — громко произнесла я, но меня не услышали. Если бы не Нира, играющая в этой задумке роль голоса, меня бы вообще слушать не стали.

— Так! Ну ка тихо! — Нира оглушительно свистнула — не думала, что она и так может! —  и в огромной аудитории стало тихо.

— Массака — отличный цвет! — раздалось в полной тишине.

— Сейчас староста курса напишет свое предложение по цвету на бумаге и сдаст мне, — твердым голосом произнесла Нира. — После чего каждому из вас будет дан лист с этими вариантами на выбор. Иные варианты учитываться не будут. Это понятно?

Это оказалось вполне понятным, но не сразу. Под гвалт к нам за преподавательскую кафедру легло около сотни бумаг. В две руки мы с Нирой расформировали стопку и победителем стал… темно-красный с синим отливом цвет — именно это тут называли массакой. Так мне пояснила Нира, уловив мое непонимание.

Очень надеюсь, что ни боевые маги, ни артефакторы истинное название этого оттенка не узнают, иначе шуток не оберемся.

Следующим этапом нашего перекрашивания факультета искусств стал поиск людей, которые хоть немного понимали в магии. Благо, нашлась целая треть — в противном случае из аудитории за такой объем использованных чар за раз меня бы выносили. И уже через полчаса мы все стали обладателями отличной темно-красной, ближе к бордо, формы!

Победу решили отметить всеобщим походом в столовую — магам стоило подкрепиться, а немаги так, за компанию.

И признаюсь честно — мы произвели фурор. Настоящий фурор.

Кульминацией всего этого действа стало:

— Студентка Браунс вас вызывают в кабинет ректора, — по артефакту громкой речи.

— С тобой сходить? — привычно поинтересовалась Нира.

— Нет, я справлюсь, — традиционно ответила я.

Я кашу заварила, мне же и делиться этим рецептом. А к завтрашнему дню подготовить статью в номер. Меня проводили сочувствующими взглядами. На реакцию студентов остальных факультетов я смотреть не стала, чувствовала, что она мне не понравится.

Дорогу до кабинета ректора я знала назубок. Потому уже через несколько минут привычно стучалась в дверь его кабинета.

— Входите, студентка Браунс, — раздалось усталое по ту сторону, и я открыла дверь.

Бумаг стало еще больше, чем после моего прошлого посещения. Да и Д. В. Неррс выглядел куда более уставшим, чем днем ранее.

— Доброго вечера! — с вежливой улыбкой поздоровалась я.

— Браунс, признайтесь, я вам нравлюсь? — поднимая на меня взгляд темно-синих глаз, иронично поинтересовался ректор.

— Чего?! — я настолько опешила, что даже забыла сохранять холодный здравый рассудок.

— Ну иначе я не понимаю, почему вы в который раз пытаетесь привлечь мое внимание. 

— Простите, что отнимаю ваше время. — Все же взяла себя в руки. — Но в данном случае именно вы меня вызвали в кабинет.

— Не расскажете, что произошло с формой студентов с факультета искусств.

— А можно поинтересоваться, как эта информация дошла до вас так стремительно? — с интересом спросила я. — Еще и каким-то невероятным образом вы выяснили, что я к этому причастна.

— Браунс. — Коротко сказал ректор, и я смиренно опустила взгляд.

— В уставе академии нет никаких запретов по поводу смены цвета формы.

— Зато есть требование о соответствии. Едином цвете, если вам угодно.

— Мы его соблюли, — спокойно ответила я. — Это все еще та же форма, выданная администрацией академией. И в ней абсолютно все студенты с нашего факультета.

— Хотите сказать, что сейчас я не найду ни одного человека с факультета искусств, у которого форма сохранилась по старому образцу?

Никого! Мы проверили по всем спискам.

Вот только вслух я отвечать не стала, лишь улыбнулась.

Ректор просверлил меня взглядом, явно о чем-то размышляя.

— Вы молодец, студентка Браунс, хвалю, — совершенно внезапно выдал он.

Хотелось вновь выдать очередную «чего»- шку, но я сдержалась.

— Организовать сто семнадцать студентов за такое короткое время, при условии, что вас в ВАКе не то, чтобы жалуют.

— Сто пятнадцать, — рефлекторно поправила я и прикусила себя за язык.

Вот зачем я вечно умничаю?! Судя по взгляду, брошенному на меня ректором, он тоже всерьез задумался над этим вопросом.