Интриги королевского двора

— Когда посмотришь на Лидию и убедишься, что она тебе не подходит — возвращайся. Анель, конечно, дурочка, но вроде как не злая. Держать ее в узде ты сможешь. А если найдешь себе другую для души — я в претензии не буду. Лишь бы без огласки.

Рик кивнул. Предложение действительно было щедрым. Стоит только Леонарда вспомнить.

— И еще… С твоим отцом мы это уже обговорили. Он тебе сказал, что я дам в приданное за Анелью?

— Нет, ваше величество.

— Провинцию Бальи.

Рик только и смог, что присвистнуть.

Бальи.

Оч-чень хорошее место. И более того. Серебряный рудник. Уэльстер вообще богат серебром и солью. А вот в Ативерне есть медь, есть железо, уголь, но с серебром проблемы.

— Я не стану скупиться.

Рик кивнул.

— Вы очень щедры, ваше величество.

Гардвейг тоже кивнул. Хотя пирожок был с гвоздями. Бальи — провинция хорошая, но там — лес. И всякая сволочь по нему шарится, как по своему дому. У него сейчас нет сил гонять и чистить. У сына еще когда появятся. А разбойники — та еще зараза. Лучше ее выводить сразу, а то по всей стране расползутся.

— Ваше величество, — Рик смотрел серьезно. — Я обязан съездить в Ивернею. Но принцесса Анелия всегда может рассчитывать на мое возвращение.

Гардвейг кивнул.

— А ты станешь неплохим королем…

— Если доживу.

— Точно — неплохим. Ладно. Плесни еще вина. А я покажу тебе, как ходят фишки…

Альтрес Лорт тихо скользнул в потайной ход.

Гард — молодец. Разговор был проведен идеально.

Немного грусти, намек на то, что любовь еще впереди и не должна мешать жизни, немного напоминаний о церкви, немного подкупа — и суп готов.

Рик в принципе, согласен.

Его отец — тоже.

Эдоард не зря отправил сына сначала в Уэльстер. Они действительно были в неплохих отношениях с Гардвейгом.

Переписывались, общались — в меру, но достаточно дружески. И Эдоарду был выгоднее Уэльстер. Хотя и Ивернея…

Но там — Бернард Второй. Который прославился своей жадностью. Вряд ли он предложит что-то получше.

Альтрес вздохнул.

Если бы Гардвейг с самого начала поговорил с Риком… но все сложилось так, как сложилось.

Он покрутился при дворе. Узнал Гардвейга, узнал свою будущую супругу… этого достаточно для умного.

А Рик все-таки неглуп.

Хотя опыта ему не хватает.

Надо поговорить с лэйрой Вельс. И дать ей инструкции. Вполне четкие и определенные.

Не стоит пускать важные вещи на самотек.

Пусть даже устная договоренность достигнута — надо еще сделать так, чтобы вторая принцесса скомпрометировала себя. И есть кое-какие планы.

***

Лиля была довольна собой и жизнью.

Два десятка кружевниц под руководством Марсии плели и вязали по восемь часов в сутки. И получались просто волшебные вещи.

Как много потеряли школьницы, когда перестали преподавать домоводство. Теперь им, бедным, ни чулки заштопать, ни шаль связать… а Алевтине всегда было интересно. Да и…

Вот представьте себе.

Вы живете в другом городе. Родители вас поддерживать практически не могут. Ну разве что варенья с соленьями из дома перешлют.

Стипухи хватает на оплату общаги, ну и чтобы с голоду не умереть.

А ведь хочется и выглядеть не хуже других. Даже не так. Хочется — другое слово. Коллектив студентов — это достаточно жестокая компания. И если будешь выглядеть оборванкой — тебя просто задразнят. Загонят, как лань.

А есть ли у тебя до двадцати тысяч на разные модные шмотки?

Нету…

Подрабатывать можно. Но учеба съедает восемьдесят процентов времени.

И в дело вступает кружок 'очумелые ручки'.

Дешевые маечки расшиваются стразами.

Купить специальные краски — и вперед! Да, батик не получится за отсутствием всякого таланта художника, но авангард будет такой, что все вокруг только ахают. И ведь их хватит надолго.

Покупается простая пряжа — и вяжутся совершенно невообразимые вещи. Кружевное платье на чехле из дешевенького ситца будет смотреться королевским нарядом. Если у вас руки растут из плеч. И правильно подобрать цвета.

Да и простое вязаное платье можно сделать так… а ведь если умеешь — труда это не составит. Сидишь, читаешь терапию — и параллельно крутишь петли крючком. Почти автоматические движения. Даже считать не надо.

Это как у музыкантов.

Сначала, пока произведение еще новое, руки еще не привыкли, а потом движения доходят до такой степени автоматизма, что если музыкант начинает думать, куда поставить пальцы — он собьется.

Одна подруга показывала Але такой номер.

Завязывала себе глаза — и играла на пианино. И ни разу не ошиблась. Это уже впечатано в подкорке. На сколько перенести руку, как, что, куда….

Нечто подобное Аля применила и здесь.

Каждая кружевница знала свой узор и свой кусок работы. Одна вязала цветы, вторая — ажурное кружево, третья, допустим, рукава…

А соединяли все Марсия, Лидия и Ирэна.

Ну и сама Лиля. И получалось нечто невероятное.

Длинные, в пол, кружевные платья, накидки, шали, перчатки, воротники, манжеты, болеро, вуали — всего не перечислишь. И — всех цветов радуги. У Лилиан Иртон — первой была куча ниток, иголок, всякой вышивальной мишуры — и Лиля все пустила в дело.

Что там!