Инженер страны Советов

Жди меня, и я вернусь.Только очень жди,Жди, когда наводят грустьЖелтые дожди…<…>Жди, когда из дальних местПисем не придет,Жди, когда уж надоест

Всем, кто вместе ждет.<…>Пусть поверят сын и матьВ то, что нет меня,Пусть друзья устанут ждать,Сядут у огня,Выпьют горькое виноНа помин души…Жди. И с ними заодно Выпить не спеши.

Жди меня, и я вернусь,Всем смертям назло.Кто не ждал меня, тот пустьСкажет: — Повезло.Не понять, не ждавшим им,Как среди огняОжиданием своимТы спасла меня.

Как я выжил, будем знатьТолько мы с тобой, —Просто ты умела ждать,Как никто другой.Константин Симонов[74]

Ну а после Валера рассказал, как идут дела в Центре боевого применения армейской авиации.

— Представляешь, — Чкалов аж вскочил от переполнявших его эмоций, — приказали организовать переподготовку личного состава целого полка. Ну ладно, думаю, подготовим, тем более что инструкторов сейчас хватает. Выхожу на построение, а там сотня девок стоят в строю и на меня пялятся. Вот ей-богу сбежать хотелось. А Маринка Раскова[75], зараза такая, стоит и лыбится. И ведь не предупредила меня о том, что за курсанты у нас будут. Так что теперь у нас не Центр боевого применения, а бабий цветник. У меня даже инструкторы перестали на фронт проситься. Даже Семка твой перестал каждый день нудеть и просить отправить его в действующую армию. Зазноба у него теперь появилась среди курсанток. В общем, решили сформировать один штурмовой полк и один транспортный.

А через два дня дверь палаты открылась, и в нее вошла целая делегация во главе со Сталиным. Если честно, я не помню из истории, награждал ли кого Сталин лично, да еще в госпитале. А я вот удостоился.

После почти 15-минутной речи Сталина на меня буквально посыпался дождь из наград. За уничтожение Гиммлера мне присвоили звание Героя Советского Союза и вручили медаль Золотая Звезда и орден Ленина; за организацию боя при нахождении в окружении численно превосходящих сил противника, за совершенный бронетанковым соединением глубокий рейд в тыл противника, в результате которого противнику нанесен чувствительный удар, обеспечивающий успешное выполнение армейской операции, Михаил Иванович Калинин вручил мне орден Суворова II степени; за добытые сведения о подготовке немцами применения химического оружия и за образцы этого оружия я получил орден Красного Знамени, ну и за Гейдриха мне вручили еще один орден Ленина.

М-да, иконостас получился, я бы сказал, солидный. Самое интересное, что больше поздравляли присутствующую здесь же Татьяну, чем меня.

Я уже много раз замечал, что когда я в сознании, процесс заживления и выздоровления идет очень быстро. Вот и сейчас уже через месяц я вполне нормально шевелил ногами, не чувствуя ни боли, ни дискомфорта.

После долгих споров с меня все-таки сняли уже осточертевший гипс. Блииин! Первое впечатление было: «Наденьте гипс обратно». Было такое чувство, что я сейчас просто переломлюсь, как тростинка. Однако не переломился и к вечеру чувствовал себя вполне нормально, а с утра начал потихоньку пытаться сесть, что, как ни странно, у меня получилось. Правда вспотел при этом так, словно пробежал километров десять по жаре. Отдохнув, повторил попытку. Получилось лучше. И с каждым разом я чувствовал, что движения становятся все увереннее и увереннее. Надо будет попробовать встать на ноги. Тем более что стимул у меня есть просто огромный: Танюшку положили в больницу. По времени уже скоро на свет должен появиться маленький человечек, и я очень хотел бы встретить мою любимую на своих ногах.

Глава 20

Бригада

Я держал на руках маленький аккуратный сверток, из которого на белый свет выглядывала, широко раскрыв свои неописуемо бирюзовые глазки и смешно наморщив свой малюсенький, но уже такой милый носик, моя дочка Вероника.

Когда-то прочитал в одной из книг, что главный герой держал на руках своего ребенка, словно взведенную бомбу. Ну какая же это бомба? Это счастье. Огромное, неописуемое счастье — держать своего малыша и задыхаться от восторга, что это продолжение тебя, продолжение вашей любви.

Да, я все-таки, к огромному удивлению врачей, все же встал на ноги. Первые сутки голова кружилась просто дико, но уже на второй день ощущалось лишь легкое головокружение. По-видимому, о моем состоянии докладывали напрямую Берии, потому что уже на утро следующего дня, когда я, держась за спинку кровати, тихонечко пытался переставлять ноги, он приехал ко мне, держа в руках изящную и даже на вид дорогую трость.