Инженер страны Советов

Домнин вел меня одному ему известными лесными тропами. Несколько раз мы проходили по краю довольно больших полян, засаженных картофелем. И это в лесу в стороне от жилья. И было отчетливо видно, что посадки эти не заброшены, а аккуратно обрабатываются. На мой вопрос Домнин ответил:

— Когда в прошлом году власти начали изымать у людей скот, зерно, часть продуктов, то многие озлобились на большевиков. Кто-то подался в центральную Россию, кто-то — в Польшу. И хотя за изъятое платили деньгами, но их зимой есть не будешь и по весне в землю не посадишь. А ближе к весне и сажать что-либо запретили. Вот крестьяне и нашли выход. Кто похитрее, те вскопали такие вот поляны в лесу и посадили бульбу. Кабаны, конечно, разоряют такие посадки, так что приходится сторожить. Скорее всего, и сейчас сторож где-то здесь, притаился от лихих людей. Погоди-ка, — Домнин так резко остановился, что я едва не влетел в его спину, — так это получается, что вы все знали про войну и потому и скотину, и зерно с продуктами, и кое-кого из баб с дитями отсюда вывезли?! Потому и сажать запретили, чтоб колбасникам не досталось? — Он посмотрел мне в глаза.

— Знали, Вячеслав Александрович. Знали и готовились.

Домнин еще какое-то время постоял, что-то обдумывая, потом кивнул сам себе и пошел дальше. На ночевку остановились в небольшом овражке, по дну которого протекал чистый ручей. В одной из стен оврага была устроена маленькая, но достаточно удобная землянка. Развели небольшой костер, на котором сварили сытную похлебку и сели ужинать.

— Вот смотрю я на вас, ваше благородие, и поражаюсь… — Я подул на ложку с горячей похлебкой. — Нет, я понимаю, что вы довольно долго прожили на хуторе, но все же откуда столько крестьянской смекалки? Вы же, как я понимаю, дворянин?

Если честно, то я просто хотел разговорить Домнина, а то он начал постепенно уходить мыслями куда-то в себя. Гибель дочери его сильно подкосила.

— Ну да, дворянин. — Домнин усмехнулся. — Даже наследственное дворянство имею. Дед мой получил личное дворянство, а отец уже и потомственное выслужил. До статского советника дослужился при Горном департаменте. Род наш от мастеровых идет, оттуда и фамилия. Сколько знаю, все Домнины с металлом работали. Кто чугун плавил в доменных печах, кто кузнецом был, а дед так белое оружие[65] делал такое, что за ним из самого Петербурга приезжали. За то и дворянство получил. Потому, наверное, я такой статью и вышел, что родом из мастеровых. Брат мой младший нашу династию мастеров продолжать взялся, а я вот по военной стезе пошел. Из Златоуста я родом. Слыхал про такой город?

— Да мы с вами, Вячеслав Александрович, можно сказать, земляки. Я родом из Белорецка.

Я усмехнулся. Вот ведь как бывает в жизни. Можно всю жизнь прожить с кем-то на соседних улицах, а впервые встретиться на другом краю света.

— Как же, бывал. — Домнин оживился. — Рад встретить земляка. А на вашем заводе я с отцом бывал еще в отрочестве несколько раз. Отец у меня по своей служебной надобности туда ездил, да и меня с собой брал.

Утром разогрели остатки ужина и, перекусив, направились дальше. Часа через полтора вышли к лесной дороге, которая пересекала довольно широкий луг. Решили пройти по опушке, и когда уже обошли открытое место, вдруг откуда-то из-за кустов легкий ветерок донес до нас приторно-тошнотворный трупный запах.

Прямо за кустами, в небольшой низинке, уткнувшись радиатором в дерево, стоял пикап ГАЗ-4 с изрешеченной пулями кабиной. Похоже, расстреляли машину с воздуха. Видимо, немецкий самолет настиг их, когда пересекали открытое место. Да и вообще дорога здесь на редкость с длинным прямым участком.

В самой кабине обнаружились два трупа в фуражках с тульей василькового цвета. Уж на что я не впечатлительный, но тут меня просто вывернуло наизнанку. Сделав несколько шагов в сторону, я избавлялся от завтрака, ужина и вообще от всего. Домнин посмотрел на меня с какой-то жалостью и совершенно спокойно полез в кабину, где достал из нагрудных карманов убитых их документы. Посмотрев в его сторону и только на миг представив, какой там сейчас стоит запах, я опять согнулся в рвотном порыве.

Отпустило меня минут через пятнадцать, когда я избавился даже от желчи. Бывший ротмистр тем временем достал из кузова лопату и принялся копать рядом могилу. Кое-как пересилив себя, я взял в руки пропитавшиеся трупным запахом документы. На своей карте отметил место захоронения, а на обороте написал фамилии, имена и звания погибших. Будет возможность, передам куда там следует. Глядишь, меньше будет неизвестных захоронений. Документы положил в нашедшийся в кабине планшет, который завернули в кусок брезента и уложили в могилу. Постояв минуту в молчании над невысоким могильным холмиком, произвели ревизию груза, находящегося в кузове пикапа. А вот тут нас ждал сюрприз.