Инженеры Кольца

Колесо фортуны, которое так удачно повернулось для меня в Этвен, теперь весь мир заставляло покорно вращаться под моей рукой. У меня была только одна способность, один талант в жизни знать, чувствовать, предугадывать момент, когда это неподатливое колесо нужно слегка подтолкнуть, когда необходимо начинать действовать, что я снова могу управлять судьбой, и своей, и мира, как санями на крутом и опасном склоне. Поскольку я по-прежнему путался у всех под ногами и обо всем расспрашивал, прикидывался любопытным дурачком, меня назначили дежурить в позднюю смену. В полночь все, кроме меня и моего напарника по дежурству, уже спали. Я по-прежнему притворялся, что не могу усидеть на месте и все бродил между рядами нар. Я наметил план действий и подготавливал свое тело и свой разум к вхождению в дот, потому что моей собственной силы, не поддержанной и не укрепленной силами тьмы, было недостаточно. Незадолго до рассвета я опять вошел в спальню и с помощью пистолета, украденного у повара, направил в мозг Генли Ая самый краткий парализующий импульс, а потом вскинул его себе на плечи прямо в спальном мешке и отнес в дежурку.

— Что случилось? — спросил меня сонный второй дежурный. — Да брось ты его!

— Он же умер!

— Как, еще один? Клянусь потрохами Меше, ведь сейчас еще только начало зимы! — Он наклонился, чтобы рассмотреть лицо посланца, голова которого болталась у меня за спиной. — А, это тот извращенец! Я никогда не верил в то, что рассказывают о кархидцах, пока не увидел этого типа. Омерзительный выродок! Он уже неделю стонал и вздыхал там на нарах, но я не думал, что он помрет. Ну, выкинь его из барака, пусть полежит до утра там, не торчи здесь, как носильщик с мешком дерьма…

В коридоре я остановился около конторы инспекции. Никто меня не останавливал. Я вошел и осмотрелся, довольно быстро обнаружив распределительный щит систем, подающих сигнал тревоги. Они не были обозначены на щите, но стражники повыцарапывали нужные буквы около рубильников, чтобы не перепутать их в ситуациях, требующих быстроты действий. Предположив, что «О» означает ограждение, я повернул этот выключатель, чтобы прекратить подачу тока к самой наружной защитной системе фермы. После этого я двинулся дальше, волоча тело Ая за плечи. Проходя мимо дежурного у дверей, я притворился, что с большим трудом тащу покойника, хотя меня переполняла сила дот и я не хотел, чтобы кто-нибудь обратил внимание, с какой легкостью я несу человека, который гораздо тяжелее меня самого.

— Мертвый заключенный! — доложил я. — Мне приказано убрать его из спальни. Куда мне его девать?

— Не знаю. Вытащи его наружу и положи под навес, чтобы его не засыпало снегом. Если его занесет снегом, то он выплывет только весной в оттепель и будет смердеть. Идет педиция. — Он имел в виду обильный мокрый снег, который у нас называется соув, и это было для меня очень хорошей новостью.

— Хорошо, хорошо, — сказал я и выволок свою ношу из барака. Там я сразу свернул за угол, чтобы никто не мог увидеть. Я опять взвалил спальник с Генли Аем себе на плечо, прошел на северо-восток несколько сотен метров, взобрался на обесточенную ограду, опустил свой груз на землю по ту сторону ограды, спрыгнул туда же сам, еще раз взвалил его себе на плечо и направился в сторону реки со всей доступной мне быстротой. Я еще не успел далеко уйти от ограды, когда раздались свистки и зажглись прожектора. Шел густой снег, вполне достаточный, чтобы меня не было видно, но не настолько густой, чтобы за несколько минут совершенно скрыть мои следы. Тем не менее я добрался до реки, а они все еще не могли напасть на мой след. Я шел дальше на север по довольно ровной поверхности земли под деревьями или шел прямо руслом реки там, где по земле нельзя было пройти. Речка, маленький и быстрый приток Эсагель, еще не замерзла. Я находился сейчас в высшей фазе дота, и посланец, которого я нес на плече, хотя и представлял собой довольно неудобную ношу, тем не менее совсем не казался мне тяжелым. Пройдя вверх по течению речушки, я наконец добрался до того оврага, где я спрятал санки, привязал посланца к санкам, уложил вокруг него весь остальной груз, отчасти — и на него тоже, так, чтобы он был хорошо укрыт, а сверху все это сооружение укрыл непромокаемой пленкой. Потом я переоделся и съел что-то из своих запасов, потому что я уже чувствовал тот сильный голод, который всегда появляется в случае, если дот длится достаточно долго. После этого я двинулся на север по Лесному Тракту. Вскоре меня нагнали двое лыжников.