Иоанн Безземельный, Эдуард Третий и Ричард Второй глазами Шекспира

– Вы же понимаете, что невозможно дать взаймы душу, оставив тело живым. И точно так же невозможно дать взаймы тело и при этом сохранить душу. Тело – это храм, в котором обитает душа, и если я впущу вас в жилище моей души, то погублю и ее, и себя.

Короче, «умри, но не давай поцелуя без любви», как учил нас Н. Г. Чернышевский в бессмертном романе «Что делать?».

– Но ты же поклялась дать мне все, чего я захочу, – упорствует Эдуард.

– Нет, – возражает графиня, – я поклялась дать то, что могу.

– Но я и прошу только то, что ты можешь дать. Вернее, даже не прошу, а предлагаю обмен: дай мне свою любовь, я готов платить за нее ценой своей огромной любви.

– Если бы вы не были королем, ваше величество, такие слова звучали бы оскорбительно. Вы сулите мне любовь, но разве вы имеете право распоряжаться ею и отдавать мне? У вас есть жена, ваша любовь принадлежит ей. И точно так же у меня есть муж, так что я своей любви не хозяйка. За подделку вашей печати полагается смертная казнь, а ведь это преступление куда менее тяжкое, чем нарушение священных уз брака. Законом за это наказание не предусмотрено, это правда, но ведь закон Божий намного важнее, чем законы человеческие. Власть мужа над женой была признана еще при Адаме и Еве, когда не было никаких королей. Вы что, испытываете на верность меня, женщину, чей муж доблестно сражается за вас? Вас я не боюсь. А вот Божьего суда – да, боюсь.

Уходит.

– Ну до чего умна! – говорит себе Эдуард. – От таких слов она кажется мне еще красивее. И не поймешь даже, что в ней лучше: красота или ум. Рядом с ней я сам себе кажусь мерзким и порочным, а ведь мог бы, как пчела, питаться медом ее душевной чистоты. Для такой нежной красоты суровый долг, пожалуй, слишком строгий контролер. Ничего, я своего добьюсь: моя любовь заставит замолчать и ее разум, и рассудок.

ВходитУорик.

– О, ее отец явился! – радуется король. – Сейчас я его подговорю, пусть вправит ей мозги.

Уорик замечает, что Эдуард не то расстроен, не то озабочен.

– Что случилось, ваше величество? Может, я могу чем-то помочь, если «старых сил моих на это хватит»?

Ого! «Старых сил». Это в 24 года? Похоже, автор пьесы решил окончательно состарить этого персонажа, чтобы записать его в отцы прекрасной графини.

– А я как раз собрался просить тебя о помощи. Тут, понимаешь ли, какая проблема: мы порой даем необдуманные обещания, выполнение которых потом свинцом ложится на нашу совесть.

– Не дай мне Бог «в летах моих преклонных» расплачиваться свинцом греха за золото легких обещаний! – говорит Уорик. – В моем возрасте уже допустимо быть грубым и никому не угождать. Повторяю: если бы я знал причину вашей грусти – пошел бы на любые муки, чтобы вас утешить, только бы силы мне не изменили.

– Обманщики всегда обещают и не делают, – недоверчиво отвечает король. – Не сомневаюсь, ты мне и пообещаешь, и даже клятву дашь, а когда узнаешь, о чем я тебя прошу, сто раз пожалеешь, что дал мне слово, и, скорее всего, откажешь в помощи.

– Клянусь вам, ваше величество: только подставьте меч – я сам на него упаду, если вам это нужно!

– А свою честь готов потерять, чтобы мне помочь?

– Ну, если нет никакого другого способа решить вашу проблему, то я и на это пойду с радостью.

– Не может так получиться, что ты поклянешься, а потом отречешься от своей клятвы?

Ну Эдуард! Обставляется со всех сторон. Буквально выворачивает руки «старику» Уорику, чтобы тот не смог отступиться и сдать назад.

– Никогда так не поступлю, даже если смогу. Просто не захочу нарушить данную вам клятву.

– Не зарекайся, все может случиться. И если так произойдет, как я должен буду реагировать?

– Тогда скажете мне все, что обычно говорят негодяю, который нарушает святость клятвы.

– А ты сам что сказал бы такому человеку?

– Я сказал бы ему, что он изменил и Богу, и людям, и за это и Бог, и люди отвернутся от него.

– Как ты думаешь, кто мог бы уговорить человека нарушить святой обет?

Иными словами: кто мог бы уговорить человека нарушить супружескую верность, соблюдать которую клялись перед Богом во время венчания.

– Ну, обычному человеку это не под силу, а вот дьявол, пожалуй, смог бы.

Тут Эдуард, кажется, решает, что уже достаточно заморочил голову Уорику и можно приступать к делу.

– Тогда у тебя два варианта: либо ты сослужишь мне дьявольскую службу, либо станешь клятвопреступником и порвешь отношения между нами. В общем, так: если ты хозяин своему слову, то иди к своей дочери и прикажи ей, или уговори, или заставь – как хочешь, так и сделай, но пусть она ответит на мою любовь. И не возражай мне! У нее обет, который она дала мужу, у тебя обет, который ты дал мне, и пусть твой обет перевесит. И знай, что если у тебя не получится – твой король умрет.

Уходит.

Уорик остается один на один с поручением, которое немыслимо выполнить.