Иоанн Евангелие. Популярный комментарий

Представим себе некую значительную фигуру прошлого. Например, Шекспира, Джорджа Вашингтона, Сократа, наконец. Любого человека, вызывающего у вас восхищение и почтение. А теперь вообразите, что историки только что обнаружили среди старинных рукописей послание от этого великого человека и в нем говорится… о вас. Что бы вы почувствовали?

Так вот, стих 20 говорит о вас. Иисус говорит о вас. Обо мне. «Верующие в Меня по слову их», то есть верующие по слову его последователей. Его ученики понесли весть во все края мира, слышавшие весть передали ее следующим поколениям. И так далее. Церковь всегда находится на грани исчезновения: достаточно, чтобы одно поколение пренебрегло

словом и не передало его дальше. Но такого не случилось. Люди непременно сообщают весть другим людям. Я пишу эту книгу, вы ее читаете. Просто, но потрясающе.

О чем же молился Иисус для вас и меня и для всех своих последователей во всех будущих поколениях? Он молился, чтобы мы были, как сказано в этом старом символе вере, «едины, святы, католичны», то есть «всеобщи», и все это благодаря работе его последователей, апостолов, тех, кто был с ним в тот час. Более всего он молился о нашем единстве.

Единство — не формальная организация, не внешняя форма. Наше единство должно быть основано на единстве Отца и Сына, на том самом единстве, которое исследует и разъясняет нам Евангелие. Наше единство отражает это единство, а потому и мы сами должны быть едины. И по этому признаку мир увидит и поймет, что подобная человеческая общность, поверх любых барьеров расы, обычая, пола и класса, может проистекать лишь от самого Творца. «Да уверует мир».

Это продолжение слов, сказанных Иисусом в 13:35: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою». Единство — главный принцип. Порой мы ощущаем единство, как будто слышим нежную музыку, доносящуюся из–за той стены, которой мы отгородились друг от друга. Порой испытываем его, повстречав христианина с совершенно иным, чем у нас, опытом жизни, и обнаружив, что, вопреки всем нашим различиям, вопреки расхождениям в традициях, мы знаем единство любви и веры и оно не может быть нарушено. Но как же часто, увы, мы убеждаемся, что Иисусова молитва о единстве так и не осуществилась пока во всей полноте.

В любых человеческих отношениях единство нельзя навязать извне. Нельзя манипулировать или запугивать. Но нет извинения для христиан, которые в разделившемся мире, в мире, где разделение так часто проходит по линии «религии», не пытаются в каждом поколении заново строить то единство, о котором молился Иисус. Если мы по сути своей едины в вере, почему же мы не можем быть едины в своей жизни и служении?

Здесь же Иисус возвращается к одной из более ранних тем (см. 12:26 и 14:3). Его последователи должны

быть «с ним» и увидеть его славу. Они должны видеть и осмыслить тот факт, что Отец вознес его и сделал владыкой мира. Они должны узнать, что любовь, которую даровал ему Творец, сделала его любящим Господом всего мира.

Ныне многие христиане отшатываются от подобных утверждений. (Мы обсуждали эту проблему выше в связи со стихом 14:6). Они считают (и их вполне можно понять), что это утверждение чересчур заносчиво, как будто, притязая на особый статус для Иисуса, они притязают на особый статус и для себя. Но говорить так – значит недопонимать основную мысль Евангелия.

Единственная причина вознесения Иисуса — любовь. Не такое первенство, которое позволяет человеку возомнить себя лучше других, а такое первенство, которое вынуждает их, подобно Иисусу, служить и жертвовать собой ради любви.

Этой вестью завершается молитва (стих 26). Любовь Отца охватывает Иисуса, и этой же любовью, ее связующими узами, охвачен его народ — вот почему Иисус присутствует среди своих, а через них — в мире. В стихе 11 Иисус называл Отца «святым», сейчас он называет его «праведным» (стих 25). Отец — судья всей земли: хотя мир ополчится против последователей Иисуса, Отец проследит, чтобы справедливость взяла верх.

Но, как повсюду в Новом Завете, та справедливость, о которой мы молимся, справедливый суд, которым Отец явит себя миру, нам открывается в форме любви, потому что прежде всего мы видим Отца и его суд в Иисусе. Иисус — тот, кто молился за вас и за меня, первосвященник, освятившийся для радостной службы Отцу, и теперь на наших глазах он идет совершать до конца служение любви.

ИОАНН 18:1–14. Арест Иисуса