Йога - Альфа и Омега. Сила духа. том 2

Сутры Патанджали точно такие же. Там есть лишь суть. Кто-то спросил у меня: «Сутры Патанджали сконденсированы...» Как раз вчера кто-то пришел и сказал: «...а вы так много говорите об этих сутрах». Мне приходится, потому что его семя проросло и превратилось в дерево.

Каждая сутра сконденсирована. Вы не можете сделать ничего с ней. И никого это не интересует. Это был один из методов для того, чтобы книга всегда оставалась чистой. И многие тысячи лет эту книгу никто не писал, она просто передавалась от учителя к ученику. Она передавалась от одного человека к другому просто по памяти. Она не была записана, поэтому никто не мог ничего сделать с ней. Это была священная память, которая хранилась так. И даже, когда эта книга была записана, она была записана так, что если вы что-то добавляли к ней хоть что-то, это немедленно можно было обнаружить.

Только такие люди как Патанджали могли сделать это, вы не могли этого сделать. Просто представьте, если бы перед вами положили одну из формул Эйнштейна, что бы вы могли с ней сделать? Если бы вы хоть что-то сделали, это тотчас же можно бы было обнаружить. Пока ум, подобный уму Эйнштейна не начнет действовать, с ней ничто нельзя сделать, вы этого не можете. Эта формула совершенна. Ничего нельзя добавить. Ничто нельзя стереть в ней. Она сама по себе представляет собой единство. Что бы вы ни делали, это немедленно станет ясным.

Есть такие важные формулы. Если вы добавите хоть одно слово, каждый, кто практикует йогу, немедленно поймет, что это неправильно.

Я расскажу вам одну историю. Это случилось в этом столетии. Один из величайших поэтов Индии, Рабиндранат Тагор, перевел свою книгу, Гитанджали, с бенгали на английский. Он сам перевел ее. И потом он немного сомневался, хорош ли этот перевод, или нет. Поэтому он спросил у Эндрюса, одного из учеников и друзей Махатмы Ганди: «Просто прочти, как тебе перевод?» Эндрюс не был поэтом, он был хорошо образованным англичанином, который знал язык, грамматику и все остальное. Но он не был поэтом.

Поэтому в четырех местах, он предложил Рабиндранату изменить слова. Он сказал: «Измени несколько слов, они не соответствуют правилам грамматики, и англичане не поймут их». И тогда Рабиндранат просто изменил то, что посоветовал ему изменить Эндрюс. Он изменил четыре слова в переводе. Потом он поехал в Лондон, и впервые на собрании поэтов, один из английских поэтов того времени, Йетс, устроил это собрание. И впервые был прочитан этот перевод.

Когда весь перевод был прочитан, все слушали. Рабиндранат спросил: «У вас есть какие-то предложения? Потому что это перевод, английский — это не мой родной язык».

И это очень трудно — переводить поэзию. Йетс, который был поэтом того же ранга, как и Рабиндранат, сказал: «Есть лишь четыре места, в которых что-то неправильно». И это были в точности те самые места, те самые четыре слова, которые посоветовал изменить Эндрюс!

Рабиндранат не мог в это поверить. Он сказал: «Как, как ты смог это обнаружить? Потому что, как раз эти четыре слова перевел не я. Их посоветовал мне использовать Эндрюс». Йетс ответил: «Вся поэзия льется как поток. Лишь эти четыре слова как камни. Поток нарушился. Кажется, что кто-то другой потрудился над ними. Твой язык, может быть, и не соответствует грамматике, твой язык нельзя назвать стопроцентно правильным. Так и не может быть. Это мы можем понять. Но это стопроцентная поэзия. Но эти четыре слова написаны школьным учителем. Грамматика стала правильной, но поэзия исчезла».

С Патанджали вы не можете сделать все, что хотите. Каждый, кто занимается йогой, может легко это обнаружить. Может понять. Что вмешался кто-то, кто ничего не понимает. Есть несколько книг, которые все еще чистые, и эта чистота может быть сохранена. Эта книга — это одна из таких книг. Ничто в ней не изменено. Ни одного слова. Ничто не добавлено. Она такая, как хотел Патанджали.

Это труд объективного искусства. Когда я говорю труд объективного искусства, я имею в виду определенные вещи. Были предприняты все предостережения. Когда эти сутры были сжаты, были предприняты все предостережения, чтобы они не были уничтожены. Они были созданы так, что все постороннее, каждый посторонний элемент, стали бы несозвучными. Но я говорю, что если такой человек как Патанджали попытается, он может это сделать.

Но такой человек как Патанджали никогда не будет пытаться сделать такое. Только посредственные умы всегда пытаются интерпретировать. И эти интерпретации продолжаются, пока все не превращается в настоящую кашу. Люди в основном не осознают этого, они не могут этого осознавать. Только Йетс может осознать, что что-то стало не так. На этом собрании присутствовали многие другие, никто не осознавал.