Ион

Наутро перед свадьбой приехали родители Джеордже и его младшие братья Марку и Василе. Остальные, за дальностью, не смогли приехать, но все прислали поздравительные телеграммы, а Бэлан услужливо переправлял их в Припас с попутчиками. Братья жениха сразу полюбили Лауру и принялись ухаживать за Гигицей, поэтому она нашла, что оба они гораздо любезнее Джеордже.

В присутствии сватьев, явившихся, впрочем, не с пустыми руками, Херделя преподнес молодым «от стариков» скромный и изящный кофейный сервиз. Титу подарил Джеордже портсигар из крокодиловой кожи, купленный на свои трудовые деньги.

— Такого уж вам никто не подарит, все ведь думают только о невесте… Ну, а я подумал о женихе, потому что мне он милее невесты! — сказал Титу, обнимая Лауру.

Гиги ударилась в слезы, видя, что одна она ничем не может одарить их, но ее новоявленный поклонник и свойственник Марку утешил ее, сказав, что напрасно она так думает, она может поднести им самый бесценный дар, наградить поцелуями жениха и невесту, а если смущается, то пусть оба поцелуя достанутся невесте, с условием, что она передаст один жениху.

В Жидовице письмоводитель Штоссель принял со всеми почестями знатную компанию, не без патетики совершив процедуру гражданского бракосочетания. Под конец он даже позволил себе произнести небольшую речь, сказав, как он счастлив, что ему выпала честь соединить законными узами два столь юных и преисполненных надежд сердца.

День был воскресный, и двухбашенная церковь в Армадии была полна народа, все налюбоваться не могли, какая красивая и изящная Лаура и какой симпатичный Джеордже. Платье невесты привело в полнейший восторг сведущих в этом девиц и дам. Подруги все были в сборе, вместе с мамашами, исполненными зависти; более других волновались Эльвира Филипою и Леника Спэтару, бывшие свадебными подружками невесты.

Шесть священников, — среди них и Белчуг, намеренно приглашенный Херделей, чтобы в Армадии не заподозрили об их неладах, — со старым протопопом во главе благословили их союз, а хор студентов пел еще волнительнее, чем всегда. Когда протопоп задал им торжественный вопрос, жених гордо возгласил ответ на всю церковь, а невеста проронила такое коротенькое и робкое «да», точно совестилась, как бы его не услышали. В эту минуту г-жа Херделя уже не могла сдержаться и заплакала навзрыд, за ней и все расчувствовались, сама Лаура тоже чуточку прослезилась, в оправдание поговорки — не диво, что невеста плачет.

Праздновали свадьбу в пивной «Рахова», в верхнем зале; владелец феерически разубрал его, там и собралось все почтенное общество Армадии и окрестностей. Невеста немного задержалась, пока переоделась в элегантный дорожный костюм кофейного цвета и премиленькую шляпку, так как было решено, что сразу после свадьбы новобрачные поедут в приход Джеордже, с неделю попутешествуют, — это будет их медовая неделя.

Пошли шумные поздравления, от которых Лаура краснела до ушей, потому что господа посмелее наперебой желали ей многочисленного потомства. За столом оба почти не притронулись к еде и вину. Их волнение разжигала и музыка знаменитого Гоги из Бистрицы.

Потом Джеордже что-то шепнул Лауре, и они встали. Музыканты грянули свадебный марш, под звуки его они сошли вниз на улицу, где их ждала лучшая в Армадии коляска, на которой они должны были ехать в Бистрицу, а оттуда продолжать свое путешествие поездом.

Госпожа Херделя долго обнимала Лауру, обе окропляли друг друга слезами. Гиги успела поплакать за день и теперь, справясь с собой, поцеловала сестру без рыданий, хотя в ней все дрожало от горя. Расставанье шло четверть часа, за Херделей и Титу прощалось с Лаурой семейство Пинти, потом семейство Херделей с Джеордже, потом Джеордже с родителями и братьями… И все это время цыгане играли свадебный марш, наверху, из окон выглядывали любопытные и умиленные гости, а внизу, на улице, толпился народ, глазел и слушал музыку.

Наконец новобрачные сели в коляску, и кучер стегнул лошадей. Множество платочков замелькало в воздухе, полились новые потоки слез.

— Счастливого пути!.. Пишите!.. Почаще!.. Непременно!.. До свидания!..

Коляска быстро отдалилась и уменьшилась. Над ней маленький белый платочек неустанно трепыхался испуганной пташкой. Потом дорога поглотила и коляску и платочек… Родственники вернулись к гостям… Начались тосты, пошли шутки и веселье, потом музыканты заиграли плавный, певучий вальс, сманивший молодежь… Гордый и умиленный расхаживал Херделя, с одними чокался, с другими перешучивался, ему хотелось, чтобы все были довольны. Сегодня он был счастливейшим человеком на земле. Завтрашний день принесет неизвестно что. Заботы и неприятности вечны, а счастье так мимолетно…