Йонтра

Мы взлетели с космодрома рано утром, примерно в семь часов по местному времени. Генератор комплексного поля тихо загудел, и мы сначала почувствовали слабое головокружение, а потом вдруг легкость. Небывалую. Словно не то чтобы полностью утратили свой вес, а обрели способность делать все. И это была не невесомость даже, а какое-то иное, куда более прекрасное и возвышенное чувство. Мы медленно покидали то пространство, в котором прожили всю свою сознательную жизнь, и которое, как оказалось, нам уже изрядно надоело. Окружающий нас мир, правда, тогда тоже стал едва заметно меняться, слегка расплываясь подобно туману. Но все же не до такой степени, чтобы ничего нельзя было разобрать. Поверхность планеты, все предметы на ней, да и провожающие нас, стали сначала переливаться светло-сиреневым свечением, а затем вокруг всех появился спектральный ореол. Мы же буквально светились изнутри, белым. Как ангелы, мы парили в воздухе вместе с полупрозрачным кораблем, не зная даже, верить или нет тому, что видели. Наконец начался разгон. И не почувствовали мы тогда ни тяжести, ни инерции, да и вообще ничего. Словно бесплотные существа, мы в мгновение ока унеслись в чернеющую пустоту открытого космоса, исколотого яркими точками далеких звезд и подсвеченного переливающимися водоворотами еще более удаленных Галактик.

Я обернулся, – вот она, гравитационная волна! Словно выплавленная из абсолютно прозрачного стекла, она, как мираж в пустыне, плавно искривляла все то, что было позади нас. Большая и широкая, она огибала корабль полукругом, закрывая по сторонам почти все его кормовое отделение. Звезды же и планеты, вопреки моим ожиданиям, не растянулись в тонкие линии, а наоборот, едва заметно сплющились по направлению нашего движения. «Значит, наш корабль все еще зарывается носом в пространство» – подумал я тогда. Но вскоре мы уже стали почти полностью прозрачными, и звезды вернулись к своей нормальной геометрии. Корабль вышел на крейсерскую скорость.

– Как мы сейчас идем? – спросил я у капитана.

– Примерно в десять раз выше предельной, – ответил тот.

Я замолчал. И, пытаясь осознать только что услышанное, так и не смог произнести больше ни единого слова вплоть до самого окончания полета. А капитан наш, видимо, не удовлетворившись тем, что мы и так летели непостижимо быстро, начал еще осторожно маневрировать в гравитационных полях. Облетая звезды по внешнему радиусу, он сначала использовал силу притяжения последних. Когда же мы выскочили в межгалактическое пространство, он стал лавировать по полям светлой энергии, которая расталкивает материю во Вселенной. Ведь пространство, как вы наверное знаете, эластично, и поэтому, изгибаясь в одну сторону в пределах Галактик, выгибается в обратную сторону между ними. Так мы и скользили по этим эластичным изгибам, как по колышущейся в безветренную погоду поверхности океана.

Наконец настало время возвращаться. Мы сделали небольшой полукруг, и то лишь потому, что капитан наш, по всей видимости, решил перестраховаться. Хотя никто из пассажиров не почувствовал тогда никаких инерционных сил. Затем мы на несколько секунд остановились и, вновь став полупрозрачными, рванули домой. Нас, конечно, уже ждали. Однако на планете, откуда мы стартовали сегодня, давно наступил поздний вечер. И не потому, что случился временной парадокс с замедлением времени, а потому, что мы и сами не заметили, как пробыли в космосе целый день. И скажу я вам, уважаемые слушатели, – Скит как-то мечтательно вздохнул, – что подобных дней в моей жизни было очень и очень немного. Ведь тогда я, наверное, впервые почувствовал себя едва ли не сверх-йонтрой, для которого не существовало никаких преград и все было подвластно в этой части Вселенной.

20. Занавес

– Я сам нашел это место. И привел меня к нему один странный рентгеновский поток, который мне удалось обнаружить, работая в нашей университетской обсерватории. Мне, конечно, немного повезло тогда, потому что тот поток был очень слабым и без нашего нового радиотелескопа он так и остался бы незамеченным. Что же касалось самого телескопа, то это была усовершенствованная, очень мощная машина с диаметром антенны в сто пятьдесят с небольшим орр. С его помощью мы с коллегами в свое время уже много чего обнаружили и открыли. Но, впрочем, я не об этом. Так вот, – продолжил Скит чуть задумчиво, – ведь я тогда почти сразу обратил внимание на этот поток. Он был каким-то не таким как все, необычным. Не таким, как, например, от вспышек сверхновых или от квазаров. Я бы назвал его даже путаным. Ведь имея единый источник, что находился на окраине нашей Галактики, он состоял из частиц совершенно разных энергий. Это было, конечно, несколько странным, но, пожалуй, все же объяснимым.