Ириска на двоих

Пока Димка, очень вовремя – как всегда – не кладет тяжелые ладони мне на бедра и не делает первое, самое сладкое движение, которое насаживает меня на него еще глубже, хотя казалось, что уже некуда.

Под мой ошеломленный вдох, Марк тоже толкается глубже, загоняя член мне в рот почти наполовину. Я смыкаю губы на пульсирующем напряженном стволе, цепляюсь пальцами за его бедра и сама вливаюсь в неспешный ритм, который они задают мне оба, только с разных сторон.

И только когда пальцы Димки перемещаются вперед, раздвигая складки плоти и нащупывая клитор, я наконец понимаю их задумку. Медленный ритм и ощущение наполненности внутри. Пальцы в моих волосах и короткие, нежные движения между губ под неотрывным взглядом. Затягивающий неспешностью и предсказуемостью ритм, в котором мне остается только подчиняться. Пальцы – очень умелые пальцы. Вовремя подгаданный момент, когда я снова вся сжимаюсь, когда по телу пробегает дрожь от осознания ЧТО сейчас со мной происходит…

…все это сливается в неотвратимое единство, и огненные мурашки вдруг поджигают что-то внутри – и мне кажется, что все мое тело мгновенно охватывает пожар. Я жмурюсь, под веками танцуют языки пламени и даже не могу закричать, только застонать, окутывая этим стоном пульсирующий во рту член.

На вкус огонь Марка сладковато-терпкий.

Лучшие поцелуи

Ничего не кончилось.

Как обычно кончается в этот момент мужского оргазма – вот он, логический финал, можно обняться и спать.

Не кончилось. Мое все еще пылающее тело было нанизано на другого мужчину, что гладил меня ладонями по спине, сжимал пальцами мои бедра, продолжая раскачивать в убыстряющемся темпе. Я еще не пришла в себя, а острые огненные иголочки уже вновь бежали по коже, собираясь грозовой тяжестью между ног.

Марк же упал на колени, обнял ладонями мое лицо и поцеловал так нежно и благодарно, словно я тут была его первой женщиной. От пронзительного этого жеста стало как-то щемяще и сладко. Особенно когда поцелуй так и не прервался, перетекая из трепетного в страстный, а лениво скользящий по моим губам язык вдруг сплелся с моим, утягивая меня обратно в огненную тьму.

И снова их касания – такие разные, такие противоречивые, что я не знаю, чего ожидать в каждый следующий момент.

Я теряюсь от этого.

Димины руки так бесстыдно мнут мою задницу, ладони подхватывают ее, приподнимая меня вверх, чтобы потом дать опуститься, рухнуть, вновь надеваясь на его член до предела.

Пальцы Марка так нежно вплетаются в волосы, а потом он резко сжимает кулак, откидывая мою голову назад, чтобы впиться поцелуем в основание шеи, и я чувствую легкую боль от укуса – теперь там останется след.

Чьи-то руки – не знаю, чьи! – ведут дорожки от талии до нижних полушарий груди, лаская их еле заметными касаниями, а потом сминают резко и рвано, заставляя меня задрожать от внезапного взрыва желания.

И пальцы – снова не замечаю, кому они принадлежат – теребят соски, рисуют узоры на вздрагивающем от легких касаний животе, разводят нижние губы, открывая клитор для дразняще-непристойных поцелуев склонившегося передо мной Марка. Удобнее это делать самому Марку, но они с Димой настолько идеально понимают друг друга, что я уже ни в чем не уверена.

Марк держит меня для него, когда Димка начинает вбиваться в мое тело резче и быстрее.

Марк накрывает его руки, сжимающие мою грудь.

Марк прижимается всем телом ко мне, опуская руку к моему клитору и, глядя мне в глаза, каким-то диким чутьем угадывает тот момент, когда Димка напрягается, замирает и кончает ровно в ту же секунду, когда мое лоно начинает сжимать его член, содрогаясь в оргазме от умелых пальцев его друга.

Это настолько невероятное ощущение, что мне надо его осмыслить.

Но никто не дает мне пауз.

Пока один отстраняется, чтобы прийти в себя и снять презерватив, другой завладевает моим телом полностью, проникая внутрь, туда, где все еще сочится влагой, вылившейся для другого мужчины.

Это никогда не кончится. Мне кажется, это будет длиться вечность – очень мягкое скольжение внутри, бережное, нежное ожидание, пока к одним рукам вновь присоединятся вторые – сейчас они просто гладят меня всю, ничего не требуя. Но без пауз. Без остановок. Без выдохов.

Только сливки.

Сегодня я слизывала с этих пирожных только сливки. Мне не нужно было ничего делать – кроме того, что я хотела сама.

Я целовала то одного, то другого.

Я опиралась на широкую мускулистую спину одного и терлась твердыми сосками о загорелую грудь другого.

Я ерошила темно-рыжие одного и черные волосы другого, наслаждаясь тем, как они скользят между пальцами, и я сжимала ладонями одновременно сразу два члена, наслаждаясь их упругой твердостью и неустанной готовностью.

Кажется, мне впервые в жизни по-настоящему нравился секс.

Как процесс.

Не ожидание слабого всплеска удовольствия в финале, не объятия с тем, с кем хочешь быть рядом всегда, а все эти удовольствия от поцелуев-укусов-касаний-скольжений-толчков-растягиваний-хлюпанья-оттягиваний-сжатий и снова по кругу. Все удовольствия сразу, можно не выбирать.