Ирландские саги

— Теперь моя очередь, — сказала женщина. — У меня есть семь коров и семь овец. Молока от этих семи коров хватает на всех жителей Обетованной Страны. А шерсти с семи овец хватает на одежду им всем.

Тут и третья четверть кабана сварилась.

— Теперь твоя очередь, — сказали они Кормаку.

И тогда Кормак рассказал, как у него были уведены дочь, сын и жена и как он пошел следом за ними, пока не попал в этот дом.

И на этом рассказе весь кабан сварился.

Они разрезали его на части и положили долю Кормака пред ним.

— Я никогда не ел иначе, — сказал Кормак, — как в обществе пятидесяти человек.

Воин спел тихую песню, от которой Кормак впал в сон. Когда он пробудился, то увидел, что с ним — пятьдесят воинов и сын, и дочь, и жена. Воспрянул духом он. Пища и хмельной напиток были в изобилии предложены им, и всех охватили радость и веселье.

Золотая чаша была в руке воина. Кормак удивился числу фигур на ней и необычайной красоте работы.

— В ней есть нечто еще более необычайное, — сказал воин. — Если сказать три слова лжи перед ней, она тотчас распадется на три части. Если затем сказать три слова правды перед ней, части вновь соединятся, и чаша станет, как была прежде.

Воин произнес три слова лжи, и чаша распалась на три части.

— Надо теперь произнести три слова правды, — сказал он, — чтобы чаша восстановилась. Итак, я говорю, о Кормак, — воскликнул он, — что до этого дня ни жена, ни дочь твоя не видели лица мужчины с той поры, как я увел их от тебя из Темры, и что сын твой не видел лица женщины.

Тотчас же чаша стала опять цельной.

— Возьми же с собой, — сказал воин, — семью свою, а также и чашу, чтобы пользоваться ею для различения лжи от правды. И ветвь, издающая музыку, останется у тебя на радость тебе. Но в тот день, когда ты умрешь, они обе будут взяты от тебя. Знай, что я — Мананнан, сын Лера^{245}, король Обетованной Страны^{246}. Для того, чтобы ты узрел Обетованную Страну, заманил я тебя сюда. Всадники, кроющие дом, которых ты видел, это — искусники ирландские, копящие скот и богатства, которые обращаются в ничто. Человек, которого ты видел поддерживающим огонь в очаге, это — юный князь здешний, платящий из хозяйства своего за все, что берет для себя^{247}. Источник с пятью потоками, который видел ты, это — Источник Мудрости, потоки же его — пять чувств, через которые проникает знание. Никто не может обрести мудрость, если не выпьет хоть глоток воды из этого источника и его потоков. Люди всех искусств и ремесел пьют оттуда.

Когда на утро Кормак пробудился, он увидел себя на лужайке Темры вместе с женой, сыном и дочерью. И ветвь и чаша была при нем. Чашей Кормака была она прозвана, и служила она для различения лжи от правды в Ирландии. Но, как и было предсказано Мананнаном, она не осталась среди людей после смерти Кормака.

ПЛАВАНИЕ МАЙЛЬ-ДУЙНА

В этой саге пространно разработана та же тема «плавания в чудесную страну», что и в Плавании Брана. Но состав ее — весьма сложного происхождения. Ясно проступают христианские элементы, как, например, рассуждения о грехе (гл. VII), образы анахоретов (гл. IX и X), мораль прощения врагам (гл. XI) и т. п. Однако все это — несомненно позднейшие наслоения, основа же сказания — древне-языческая, как видно из встречающихся несколько раз образов «Блаженной страны» или «Острова женщин» (особенно в гл. VIII). Равным образом наслоениями являются черты, заимствованные из античности и своеобразно преломившиеся в ирландской фантазии, как, например, Циклоп (гл. VII) или птица Феникс (гл. IX). Автор этой осложненной версии, назвавший в конце свое имя, Айд Светлый, мудрый поэт Ирландии, проявил здесь большую начитанность: он дважды цитирует Виргилия, заимствует кое-что из латинской легенды Плавание Брендана

и т. п. Он сочинил (вернее, переработал) эту сагу в X веке. Но более простая и, без сомнения, менее христианизованная версия ее существовала, по некоторым данным, уже в VII веке, если не ранее. Композиция саги (вдохновившей Теннисона на поэму «The Voyage of Mael dune») — весьма свободная; эпизоды, то контрастирующие, то дополняющие друг друга, изобилуют повторениями. Но в этой наивной бессвязности приключений есть своя прелесть: она превосходно передает чувство беспомощности путников, носимых судьбою по волнам беспредельного и жуткого, полного диковин океана.

Текст (с опущением стихов, которые в конце глав резюмируют их содержание, не внося ничего нового) издал Wh. Stokes в «Revue Celtique», тт. IX (1888) и X (1889).

Для удобообозримости пестрых авантюр саги мы разделили ее на главы, снабдив их заголовками.

I

ПРОИСХОЖДЕНИЕ МАЙЛЬ-ДУЙНА И ЦЕЛЬ ЕГО ПЛАВАНИЯ