Исчезающая в бездне

Я не стал подниматься, когда Нессандра оставила возле входа миску с ягодами. Она всегда приносила мне еду перед началом работы, зная, что я не хожу наверх в столовую для сотрудников. То, что я прятался в подвале, не означало, что я одобряю то, чем занимается ее компания. Поэтому, когда она пришла, я притворился спящим.

Я избегал общения с ней на протяжении почти двух лет после того, как она заставила меня пройти церемонию оживления с Каленом, уверяя, что это даст нам возможность проститься – ведь у нее не было такого шанса с ее родителями. Ужас в глазах Калена, когда он понял, чем все закончится, будет преследовать меня до конца моих дней. Осознание того, что каких-то двадцать четыре часа отделяет тебя от вечного сна, сложно принять спокойно.

Последним, что он чувствовал, был страх. Можно было бы винить во всем Нессандру, но на самом деле я сам виноват.

Сегодня я нарушу клятву, данную самому себе два года назад. Я обещал оставаться в подземелье вместе с мертвецами до последнего вздоха, чтобы искупить свою вину. Однако Рэй обратился ко мне за помощью. На этот раз я решил помочь ему, поставив благополучие друга выше своих интересов, как я должен был поступить с Каленом. На этот раз у меня получится.

Поскольку в компании было всего около пятидесяти смотрителей и меня легко могли вычислить, вчера вечером Рэй сам участвовал в процедуре подготовки к оживлению с учеными. Они настроили специальный эхопорт для оживления и выдали ему цифровой планшет с подробной информацией о смерти пациентки. Рэй оставил оба устройства у меня. Я спрятал их под подушку, надеясь, что утром их там уже не будет, а наш уговор окажется всего лишь страшным сном.

Но я так и не смог уснуть, а вещи под подушкой никуда не исчезли.

Наконец я сел на кровати и достал их из укрытия. Несколько секунд смотрел на иссиня-черный экран эхопорта, пытаясь собраться с силами, чтобы его включить. Я понимал, что после этого пути назад не будет. В замешательстве я держал эхопорт над запястьем, а внутри меня шла борьба. До этого я надевал его лишь однажды – когда навсегда прощался с Каленом.

Когда-то я верил в программу оживления и в Подводных богов. Поскольку я вырос на острове и слышал только о чудесах Палиндромены, я ни разу не ставил под сомнение то, что они делают. Однако после несчастья на Священной горе я не мог смириться с тем, через что здесь приходится пройти людям. Я бы хотел разбить эхопорт на тысячу кусочков.

Но сейчас речь шла не обо мне, я заметил, какой затравленный взгляд у Рэя, и не мог позволить, чтобы он стал таким, как я: грустным, ожесточенным и одиноким. Сегодняшний день был очень важен для него. Мне показалось, что он оставил всякую надежду на исцеление, но ведь только она помогает нам пережить очередной день.

Я стиснул зубы, когда два шипа с нижней стороны браслета прошли через кожу прямо в кровоток. По краям экрана зажегся синий свет, а значит, эхопорт подключился к моему пульсу.

До Великого потопа на всей земле использовали электричество – для освещения домов и улиц. Но сейчас осталась только энергия солнца, ветра и воды, а также наших тел.

Пытаясь оживить утонувших людей, ученые Палиндромены обнаружили, что люди тоже несут в себе электричество. Внедрившись в кровоток, можно было использовать пульс не только для поддержания жизни, но и как источник питания для небольших устройств вроде эхопорта. Это было надежнее солнца. Разумеется, пока вы были живы.

Я не хотел долго смотреть на экран, сделав вид, что это обычное украшение. Затем я надел бежевую футболку, которую взял для меня Рэй, и положил планшет в задний карман, за книгой.

Вчера перед уходом Рэй сказал, что если я буду вести себя тихо, то все пройдет отлично. Но мне с трудом в это верилось.

Я напомнил себе о том, что делаю хорошее дело. Рэй больше всего на свете мечтал вернуться к подводной охоте. Это было у него в крови. Примерно десять лет назад его отец поймал громадного панцирника-тюленя, которого хватило, чтобы накормить ужином всех жителей Эквинокса. А остатки отдали на Палиндромену в обмен на ценные лекарства вроде таблеток для рекомпрессии. В тот день отец Рэя в одночасье стал героем.

В детстве Рэй так часто слышал эту историю про тюленя, что она стала частью его собственных воспоминаний. Поэтому я уверен, что ни у кого бы язык не повернулся обвинить его в том, что он забылся, заметив тень левиафана глубоко на дне под лодкой. Он так заинтересовался этим чудищем, что поздно заметил приближающееся судно.

Я надеялся, что сегодня Рэй сможет начать новую главу своей жизни. Конечно, я понимал его желание вернуться в прошлое. Я бы тоже хотел снова оказаться на той скале два года назад, но это было невозможно, а начать жизнь с нуля я не мог. Однако при всем при этом сегодня я все же собирался сделать шаг во внешний мир.