Исчезающая в бездне

Неужели папа тоже прошел эту процедуру с кем-то из своих близких, будучи смотрителем? Он никогда не говорил об этом, а его родители и старшая сестра умерли от соли в легких и не могли быть оживлены.

Рэйлан кивнул.

– Эта процедура позволила мне провести еще немного времени с моим другом.

Я увидела, а точнее, почувствовала печаль в его голосе.

– Ты был рад снова его увидеть?

Из его груди вырвался тяжелый вздох, задержавшийся в маске.

– Да.

Звучало не слишком убедительно.

Он дрожащими пальцами поправил бандану, как будто нервничал.

– Сколько оживлений ты провел? – спросила я. Он вел себя так, будто ему предстояло прожить эти двадцать четыре часа. Хотя, с другой стороны, возможно, это я так на него действовала. Ведь только папа считал меня огненной рыбкой, а остальные говорили, что я слишком пристально смотрю в глаза или, напротив, слишком быстро отвожу взгляд. Дети считали меня странной из-за того, что я была тихой, серьезной и спокойной. Они не понимали, что у меня на уме и полагали, что я замышляю недоброе.

Они часто окружали меня, бросали песок мне в волосы, крича: «Водная ведьма, водная ведьма, водная ведьма». И скакали вокруг меня. Так они хотели защититься от Подводных богов, защититься от меня.

Но я никогда не желала им ничего плохого. Зачастую я вообще о них не думала, а была погружена в свои мысли о том, как общаться с этими детьми, которые сразу меня возненавидели. Как показать им, что я такая же, как они. Пока я молчала, они пришли к выводу, что я странная и отталкивающая, а значит, со мной лучше не иметь никаких дел.

– Я присутствовал при десяти оживлениях, – сказал Рэйлан, когда я уже забыла о своем вопросе.

– Это много? – Я никогда не спрашивала у папы, сколько он видел оживлений за свою жизнь. Я же не знала, что потом будет уже поздно. Мне казалось, что, когда я повзрослею, родители по-прежнему будут рядом и я буду наслаждаться общением с ними, а также смогу задать вопросы, которые не успела задать в детстве. Для меня они были теми, кто меня любит и воспитывает. Я не знала, какими были Минда и Дерен, встретившиеся на Палиндромене и полюбившие друг друга. А сейчас было уже поздно.

– Да, – ответил Рэйлан, отвлекая меня от моих мыслей. – Я работаю здесь всего полгода.

– Ты с Эквинокса? – Я вспомнила, что мне сказала Нессандра, сама я никогда не видела Рэйлана. Подойдя поближе, я разглядела под маской щетину, а значит, он учился на несколько классов старше меня. Но я перестала ходить в школу в двенадцать лет, после смерти родителей. Поскольку у нас больше не было родителей, зарабатывающих деньги, нам с Элизией пришлось нырять, чтобы было, чем платить налоги. Благодаря им тело Элизии могло храниться в резервуаре последние два года.

– Да, – ответил он.

Я в замешательстве посмотрела на его светлую кожу. Большинство из тех, кто жил на рифе, не смогли сохранить столь бледную кожу, поскольку все время пребывали на солнце.

– Я знаю, о чем ты думаешь – что я бледнее костной рыбы, верно? – Он вытянул обе руки, и я слегка улыбнулась в ответ. – Вот что бывает, когда проводишь все свободное время в помещении, учась на смотрителя.

– Ясно, – сказала я, а сама подумала, что я ни разу не видела человека с такой светлой кожей. Даже в классах на Эквиноксе мы были подвержены воздействию разных природных явлений.

– Уже почти полдень, – отметил Рэйлан, указывая на дверь за нами. Казалось, что он хочет поскорее от меня избавиться. – Каждый день в это время на Палиндромене выполняют заказ на оживление пациентов, – объяснил он. – Мы шутим, что само слово заказ тоже является палиндромом.

Мне это вовсе не показалось смешным, но я кивнула.

– Палиндром – это слово или фраза, которые одинаково читаются слева направо и справа налево, – пояснил он. – Наша станция называется Палиндромена, поскольку мы поворачиваем смерть вспять, чтобы она уступила место жизни, но затем пациент вновь умирает.

Я вздохнула, не в силах скрыть своего раздражения.

– Я знаю, почему она так называется.

Он пожал плечами и откашлялся. Теперь я точно поставила его в неловкое положение, но мне было все равно.

– Значит, твою сестру привезут в палату, – и он снова указал на дверь. – А я буду в комнате ожидания. – Он жестом показал на комнату, в которой мы находились. – На случай, если я тебе понадоблюсь.

– Все двадцать четыре часа? – спросила я. – Разве ты не будешь спать, есть? – Увидев, что он и бровью не повел, я добавила: – Ходить в туалет?

Он нехотя засмеялся:

– Если я тебе понадоблюсь, то нет.

Хорошо. Мне показалось, что это перебор, но откуда мне знать? Возможно, людям требуется постоянная поддержка. В ознакомительном фильме сказали, что я могу впасть в состояние шока, когда увижу свою сестру. Но это не входило в мои планы, ничто не должно было меня отвлекать.

– Ты готова войти туда? – спросил он, водя большим пальцем по экрану эхопорта. Интересно, он подал ученым сигнал, чтобы они оживили Элизию? Жаль, что папа не объяснил мне все подробности процедуры.