Исчезание

звуки на а бескрайни в лесахзвуки на и быстры в небесахзвуки на у врут впустую трубязвуки на ю в лютню льются любязвуки на ё как счет слез без нулязвуки на э как без эха землязвуки на е елейны в шелкахзвуки на ы настырны в рывкахзвуки на я как я в яме сидели гласных семейку смеясь разглядел

Даниил Хармс

Мужчина вышел из избы (песенка)

Мужнина вышел из избы,Взяв палку и рюкзак,И в дальний путь,И в дальний путьПустился, меря шаг.Шел, не свернув, шагал впередИ все вперед глядел.Ни спал, ни пил.Ни пил, ни спал.Ни спал, ни пил, ни ел.И раз в час ранний, на зареВступил в дремучий лесИ в сей же миг,

И в сей же миг,И в сей же миг исчез.И если сей мужчина вдругТут встретится иль там,Уж вы быстрей.Уж вы быстрей,Быстрей скажите нам.

Артюр Рембауд

Гласные

«А» черный, синий «Е», «И» красный, «У» зеленый.Как — с белым — мне изречь цветенье в чреве гласных?«А» — черный пух на брюшине у мух ужасных,

Чьи тучи льнут на запах трупный, исступленный;«Е» — трубы в небесах, лазурье глаз прекрасных.Клич ангела, в мирах и сферах затаенный;«И» — пурпур вен, слюна плевка, смех губ червленый,В любви хмелеющих и пьяных, в гневе страстных;«У» — трепет глади, гул прилива, зыбь теченья.Мир складки, испещряя лбы для изученьяАлхимии, мир весей, где бредут стада;Там, тут — звук, смятый в снежных далях, как в тумане,Пар, белый царь, ледник, цвет лилии в дурмане.Предел всему и буква — крайняя — звезда!

Глава 22

завершающаяся на рецепте ублажения Маниту

Завершив чтение, Хыльга взглянула на растерянных друзей и развела руками. Все вдумались, пытаясь ухватить смысл, а смысл не ухватывался. Каждый искал и всё без результата.

— Час назад я сказал: нам нужен лингвист. Теперь, думаю, заурядный лингвист здесь бы не справился, — заявил Август. — Нужен лингвист экстракласса, Чёмский, к примеру.

— Или какие-нибудь структуралисты, скажем, Леви-Страус с приятелем. Приятель сразу бы нам все разъяснил; ведь футуристические тексты разбирались им еще в лингвистических кружках, сначала русских, а затем чешских.

— Или Бурбаки?

— Или улиписты?

— Ну и запутанная же эта кантилена… — причитал в углу Эймери.

— Какая из них? — съязвил Артур Бэллывью Верси-Ярн.

— С гласными. «Черные»… «белые» — ужасная мешанина!

— Ну не скажи! Все эти буквы неслучайны и в ряд ли взяты наугад. Как стрелы; правда, метят в Рембауда, а не в Антея Гласа!

«Как знать?» — задумался каждый.

Мысль Августа Б. Вилхарда блуждала. Фразы изрекались тихие, нечеткие. Все вслушивались в рассуждения, пусть даже не всегда связные и как бы навеянные свыше: