Исчезнувшая дочь

Бывают утверждения, которые опровергнуть легко. Бывают те, которые опровергнуть трудно. Чтобы опровергнуть третьи, требуется покопаться в книгах. А есть те, которые опровергнуть нельзя в принципе. Слова Брайана были как раз из последних, и они оба это знали. То, что они друг другу сейчас наговорили, было очень плохо, но еще хуже то, что почти все это было правдой. Джулия уже не могла пойти на попятный и объяснить, что ничего такого не имела в виду, – ведь развода-то она потребовала. В подобных обстоятельствах утверждение, что их брак является ошибкой, выглядит совершенно здравым. То же относилось и к Брайану: если выяснится, что Анна действительно мертва – или все равно что умерла, – то и тогда это не будет буквально означать, что Джулия убила дочь собственными руками. Однако в каком-то смысле это будет правдой.

Джулия не находила ответа. Что делать, в очередной раз согласиться с обвинением или пропустить мимо ушей? Заорать ему прямо в рожу, как она его ненавидит, или молча развернуться и уйти, чтобы никогда больше с ним не заговорить?

От неразрешимой дилеммы ее спас телефонный звонок.

Звонила инспектор Уинн.

4

– Миссис Краун, – прокаркал ее голос, – вы уже читали газеты?

– Читала, – буркнула Джулия и пристально посмотрела на Брайана. Ей не нужно было, чтобы он слышал этот разговор. Ни этот, ни какой-либо другой.

– Минуточку, – сказала Джулия, перешла в столовую и плотно затворила за собой дверь. – Я ездила на заправку и там увидела «Дейли уорлд», – продолжила она, понизив голос. В кухне подозрительно скрипнула половица, Джулия как наяву увидела Брайана, прижавшего ухо к двери.

– Полиция приносит вам извинения. Сожалеем, что вам пришлось пережить подобное.

– Да ладно.

– Официально вас заверяю, никто из тех, кто занят расследованием, с прессой не общался, – продолжила инспектор. – Я лично переговорила со всеми. Мы такими вещами не занимаемся.

Джулия понимала, что Уинн звонила отнюдь не для того, чтобы рассыпаться в извинениях, тем более что статья не врала. Инспектор всего лишь хотела дать понять, что ни она сама, ни ее команда к утечке информации не причастны. Джулия, кстати, их и не подозревала. Можно было, конечно, начать выяснять, кто там проболтался, но пока так далеко заходить ей не хотелось. Она еще не оправилась от шока, вызванного статьей и встречей с репортером. Так и не свыклась с мыслью, что сама теперь является дичью. История развивалась закономерно: сперва говорили о пропавшем, вероятно похищенном, а возможно, и убитом ребенке; теперь речь зашла о материнской халатности, приведшей к пропаже, вероятно, похищению, а возможно, и убийству. Симпатии почтеннейшей публики привычно качнулись от сочувствия к укоризне и неприязни: «Как можно было так поступить с собственной дочерью?»

Джулия на них не обижалась. Наверное, людям удобнее считать, что такие истории – вина родителей. Ну или как в данном случае – матери. Это их успокаивает, позволяет верить, что уж с их-то детьми ничего подобного произойти не может, поскольку они – хорошие родители. В конце концов, если все произошедшее с Анной не более чем результат дурного обращения («Как можно было так поступить с собственной дочерью?»), то их собственные чада в полной безопасности, ведь их родители так никогда не поступят. И действительно, куда проще обвинить во всем так называемых «современных родителей» («Какую империю просрали!»), чем признать, что мир изобилует случайностями и их дети тоже не сидят под стеклянным колпаком. Страшненькая перспективка, если подумать. Поэтому ничего удивительного: людям хочется спрятать голову в песок и продолжать верить в собственную власть над судьбой своих детей.

– Откуда, как вы думаете, откуда они взяли информацию? – спросила Уинн.

– Понятия не имею, – ответила Джулия. – О случившемся знает куча народу: школа, родители. Должно быть, кто-то что-то сболтнул.

– Ничего, позже мы разберемся, кто там и что.

– А это не повлияет на ход расследования? – забеспокоилась Джулия. – Я имею в виду, не затруднит поиски?

– Не думаю, – ответила Уинн. – Скорее наоборот. Огласка нам только на руку. Другое дело, это затруднит вашу жизнь. Так что дайте мне знать, если вам потребуется наша помощь.

– Я тут встретила у дома репортера. Вернее всего, он до сих пор околачивается поблизости. Не могли бы вы его шугануть?

– Сейчас же кого-нибудь к вам направлю.

Джулия тупо смотрела на буфет. С левого края стояла рамка с двумя фотографиями. На одной была Анна, совсем еще маленькая, на другой – Эдна и Джим, запечатленный незадолго до своего исчезновения. На другом краю была вторая рамка с фотографией Джулии и Брайана во время их вояжа в Турцию и свадебный портрет родителей Джулии. Отца и матери у нее больше не было, Анна – пропала, с Брайаном она разводится. Казалось, целая семья развалилась почти что в одночасье.