Исчезнувшая дочь

Джулия прикрыла глаза. Нет, она этого не допустит. Не позволит Эдне – а за всем этим, несомненно, стояла Эдна – отнять у нее Анну, сколько бы времени у них не заняла борьба. Анна – ее дочь, и она будет с ней. И не станет протеже Эдны, тепличным цветком в лаковых туфельках и воскресными занятиями верховой ездой. Какие там «матери-тигрицы»! По сравнению с Эдной они – белые и пушистые кошечки.

Можно было прямо сейчас, сию секунду взять и уйти. Забрать Анну домой, запереть дверь и не пускать Брайана. Множество браков распадается именно таким образом: отцу остается только заглядывать через забор и осознавать, что именно он потерял. Джулия не сомневалась, что в конце концов добьется опеки над дочерью, но было бы проще, если бы Анна жила с ней. Чтобы в случае чего всегда можно было сказать: посмотрите, все у нас просто великолепно. Прецедент – великая вещь. Судья предпочтет перестраховаться, но не допустить ни малейшего изменения в жизни девочки. Так что было бы неплохо, чтобы Анна все это время жила с ней.

Эдна наверняка это тоже понимала, поэтому и забрала Анну к себе. Безусловно, Джулии было далеко до Эдны, но только не в сфере опеки над детьми. Это был ее мир, в котором она чувствовала себя как рыба в воде: буква закона, дух закона и сложившийся порядок применения того и другого.

А главное – дети почти всегда остаются с матерью. Джулия хорошо понимала Эдну и знала, что та думает: суд будет действовать в интересах ребенка, а ведь всем должно быть ясно, что девочке лучше жить с ней, доктором Эдной Краун. Как же иначе? Любому ребенку очень повезет, если его примется воспитывать сама Эдна. Быть ее питомицей – исключительная привилегия, дар, практически гарантирующий жизненный успех и безграничное счастье. Конечно, так называемые материнская любовь и семейные узы и зачастую имеют решающее значение, но не в данном случае. Ведь этой девочке выпала великая часть быть под покровительством самой Эдны Краун: посещать лучшие школы, войти в избранный круг профессионалов и, безусловно, стать богатой.

Это и было ахиллесовой пятой Эдны. Она настолько убедила себя в могуществе своих аргументов, что ей даже в голову не приходило, будто кто-то может с ними не согласиться, тем более – судья. Все судьи – бесстрастные и здравомыслящие люди, то есть как раз такие, которых безусловно убедит аргументация Эдны Краун.

Но Эдна ошибалась. Детей оставляют с матерями. Вероятно, это не всегда наилучшее решение, может быть, это было несправедливо, и мужчины в фиолетовых майках с надписью «Правосудие для отцов» в чем-то правы. Но все это не важно. Детей оставляют матерям, и точка. Дело обстоит именно так, и даже Эдне Краун с этим не совладать.

– Ну, что же, Анна, – начала Джулия, – попрощайся с папочкой. Пора домой.

– Пока, папочка, – сказала Анна.

Брайан, стоявший перед Джулией, шагнул в направлении двери. Джулия преградила ему путь и положила ладонь на дверную ручку, готовая в любой момент ее повернуть.

– Не делай так, – сказал Брайан. – Это плохая идея.

– Чего я не должна делать? – спросила Джулия. – Не должна забирать свою дочь домой? Какая же это плохая идея?

– И тем не менее это так, – подала голос Эдна. – Уж ты мне поверь.

Джулия резко повернула голову в ее сторону и с вызовом уставилась на свекровь.

– Попридержи-ка язык, Эдна, – сказала она и покосилась на Анну. – Не вмешивайся в то, что тебя не касается.

– Касается, – заявила та. – Ведь я собираюсь принять в свой дом собственную внучку. Так что кого-кого, а меня это касается напрямую.

– Касалось бы, если бы это было возможно, – парировала Джулия. – Но поскольку этому не бывать, так что держись подальше. И будь так любезна, – Джулия сделала жест, словно застегивала на «молнию» свой рот. – Умолкни.

Желаемый результат был достигнут – Эдна встала на дыбы:

– Ах ты…

Джулия подняла руку ладонью наружу.

– Моя рука внимательно тебя слушает Эдна, можешь начинать, – сказала она, наслаждаясь яростью на физиономии свекрови. – А вот уши мои тебя не слушают.

– Не шути так со мной, юная… – начала Эдна.

– Умолкни, – сказала Джулия, повторив свою пантомиму. Как же это было весело! Она должна была сделать так еще много лет назад.

Эдна медленно кивнула, пожала плечами и повернулась к Брайану:

– Ты ей скажешь или мне это сделать?

– Что он должен мне сказать? – спросила Джулия.

– Хотя нет, – продолжила Эдна, – пожалуй, я сама.

– Ну, что? – переспросила Джулия. Ей очень не нравился прищур глаз Эдны. Свекровь выглядела подозрительно ликующей.

– А то, что твоя уверенность в исходе дела выглядит несколько неуместной.

– Ты все о том же? – отмахнулась Джулия. – Я вот уверена в обратном. Но не стесняйся, просвети меня.

– Вряд ли тебе захочется, чтобы это слышала Анна, – сказала Эдна. – Девочка может расстроиться.

– Ага, – усмехнулась Джулия. – Как только я отпущу ее, вы тут же вытурите меня вон. Эдна, ты всерьез думаешь, что я только вчера слезла с дерева? Давай, говори.

– Как хочешь, – пожала плечами свекровь.

Брайан, стоявший до этого с бесстрастным видом, отвернулся, когда мать начала говорить. Словно ему стало стыдно.