Исчезнувшие

Хотя сами поиски были явно бесполезными. Мужчина, которого видела Эмили, имел перед ними десяти- или пятнадцатиминутное преимущество.

Если девочка все запомнила правильно, то он пересек перекресток и направился в сторону Сторбриджского кольца. А оттуда мог уехать куда угодно.

Ким поймала взгляд управляющего пиццерией и кивнула в сторону ресторанных столиков, на ночь отгороженных от прилавка черной лентой.

– Можно?

Управляющий кивнул и зажег лампу над самым дальним столиком в углу.

– Спасибо, – поблагодарила Стоун и приподняла черную ленту, чтобы Эмили могла пройти.

Сама Ким предпочла бы остаться в служебном помещении минимаркета, но продавщица недвусмысленно намекнула на то, что ей пора закрывать магазин.

Инспектор помогла Эмили сесть и устроилась напротив.

– Почему ты убежала из дому?

– Я просто не могла больше этого терпеть, – начала Эмили, глядя на столешницу прямо перед собой. – Живем как в тюрьме. Мне и пошевелиться нельзя без того, чтобы Ма не спросила, что я делаю. За последние тринадцать месяцев я выходила из дома шесть раз. Один раз – к доктору, два раза – к дантисту и несколько раз – в магазины за одеждой.

Ким понимала ее. В Фезерстоуне заключенные пользовались большей свободой, чем этот ребенок.

Девочка испуганно посмотрела в окно.

– Он не вернется, Эмили, – успокоила ее Ким. – И с тобой ничего не случится, пока я рядом. Я тебе обещаю.

– Я знаю, но у меня перед глазами сейчас стоит его лицо. – Девочка кивнула и улыбнулась.

Ким поняла, что Эмили не успокоится, пока родители не приедут за ней и не увезут ее из этого района.

– А почему ты решила позвонить мне? – мягко спросила Стоун, наклоняясь к девочке.

– Потому что я слышала, что вы сказали Ма. И сразу догадалась, что вы все понимаете. И еще я слышала, что вы хотели со мной поговорить, поэтому и взяла вашу карточку со стола.

Ким не могла не почувствовать симпатию к этой грустной девочке. Но она хорошо помнила о своих обязанностях.

– Знаешь, Эмили, ты должна позвонить маме.

Девочка кивнула, но ее нижняя губа задрожала.

– Она не будет на тебя сердиться. Сейчас она, скорее всего, очень напугана.

– И она никогда не изменится, правда? – печально спросила Эмили.

На это Ким ничего не сказала. Про себя она подумала, что девочка, скорее всего, права.

– Давай мне свой телефон… – протянула руку Ким.

– А у меня его нет. Ма сказала, что через него можно выйти в Интернет, а мне это запрещено.

– Какой у вас номер дома? – спросила Стоун, доставая свою трубку.

Эмили стала диктовать цифры, а Ким сразу же их набирала. Номер оказался занят. Инспектор непрерывно нажимала кнопку повторного набора. На пятой попытке трубку сняли.

– Алло?

В этом одном слове Ким услышала и волнение, и страх говорившей.

– Миссис Трумэн, говорит Ким Стоун. Мы с вами встречались…

– Прошу вас, освободите линию. Моя дочь…

– Находится сейчас со мной, – быстро вставила Ким.

– Ч-что вы сказали?

– С ней всё в порядке, миссис Трумэн. И она в безопасности.

– Слава тебе господи… Боже… Благодарю…

Ким протянула трубку Эмили.

По щекам девочки потекли слезы, и инспектор поняла, что она услышала рыдания своей матери на другом конце линии.

– Ма, мне очень жаль. Я не хотела… – Эмили кивнула, долго слушала, а потом кивнула еще раз. – Я знаю, Ма. И я тебя тоже люблю. – С этими словами Эмили протянула трубку Ким.

– Инспектор, я уже еду. Пожалуйста, не отпускайте ее от себя.

– Ни за что, миссис Трумэн, – пообещала Стоун. Она объяснила матери, где они находятся, и отключилась.

За спиной Эмили появился Мэтт. Он отрицательно покачал головой. Как и подозревала Ким, мужчины, которого увидела Эмили, нигде не было. Взяв стул, Мэтт уселся в метре от стола.

– Твоя мама очень-очень любит тебя. – Стоун вновь повернулась к Эмили. – И делает то, что, на ее взгляд, будет для тебя лучше всего.

– Я знаю. Поэтому и не могу на нее сердиться. Она в этом не виновата.

Ким почувствовала, как к ее горлу подступает ярость. Нет, виноваты во всем негодяи, которые похитили двух девочек, а сейчас, скорее всего, удерживают еще двоих.

– Вы можете со мной поговорить, – негромко предложила Эмили. – Ма появится только через какое-то время.

Ким отчаянно этого хотелось, но она не имела на это права.

– Я не могу, милая, – улыбнулась она ребенку. – Твои родители не давали мне разрешения задавать тебе вопросы…

– Зато я могу, – заявил Мэтт, придвигаясь к столу.

– Нет, Мэтт… Я не могу позволить…

– А я и не спрашиваю вашего позволения. На меня полицейские правила не распространяются, а если ваша тонкая натура не может этого вынести, то советую отодвинуться подальше…

Ким почувствовала, что, что бы она ни сделала сейчас, этот человек поступит по-своему.

Девочка прислушивалась к их разговору.

– Эмили, закрой уши, – велела Ким, наклоняясь к Мэтту. – Я не могу запретить вам говорить с девочкой, но если вы хоть одним словом ее расстроите, то ваши яйца будут развешаны на…

– Я не собираюсь ее расстраивать, – прошипел переговорщик в ответ. – Но не потому, что испугался ваших угроз, а потому, что я не какая-то бездушная свинья.

Ким выпрямилась. Прекрасно, кажется, он ее хорошо понял.