Иша Упанишада

Есть лишь Одно существование, одна Реальность в видимом многообразии. Невообразимое Присутствие, явленное в бесконечном разнообразии Вселенной, есть единственное и оно единственно Есть. Разнообразие сущего – это на самом деле просто разнообразие форм, которые игра или энергия Воли как будто создает – стремительностью своего движения, – так, когда лопасти электрического вентилятора вращаются на полной скорости, начинает казаться, будто их не две или четыре, а целая дюжина; и так, когда Шива в соответствующем настроении начинает бурный танец, выбрасывая руки в стороны, то кажется будто у Него не две руки, а миллион. Кажущееся многообразие создается движением играющей Воли, скоростью Его Энергии, пульсирующей на поверхности Его собственного Существования. Все творение есть движение, все действие есть движение. Вся эта кажущаяся стабильной Вселенная на самом деле находится в состоянии многообразного движения; каждый объект с невообразимой скоростью несется по собственной орбите, и даже мысль, стремительнейшее из известного нам, не может угнаться за скоростью космического движения. И все это движение, этот вечно развивающийся космос и вселенная, есть Брахман, Вечный. Боги в своих стремительнейших движениях, владыки ума и чувств, не в силах догнать Его, ибо Он движется далеко впереди. Глаз, ухо, ум – ничто материальное не может достичь или постичь непостижимую творящую деятельность этой Воли, которая есть Брахман. Мы пытаемся следовать за Ним, льющимся как свет сквозь солнечную систему, но увы! Он уже приводит в движение вселенные далеко за пределами досягаемости глаза или телескопа, далеко за пределами отдаленнейшего полета самой мысли, tanmanaso javiyo

. Материальные чувства пасуют перед мыслью о чудном движении и ошеломляющей, невообразимой деятельности, о которой говорит существование Вселенной. Но все это время Он на самом деле не движется. Все время Он, опережающий все остальное, не мчится, а остается неподвижен. Это другие несутся – формы и объекты, созданные Его энергией, – а поскольку Он опережает их, им кажется, будто Он тоже движется. Мы прилагаем все усилия, чтобы догнать Его, а Он все это время здесь, рядом с нами, перед нами, позади нас, вместе с нами, в нас, Его присутствие пронизывает нас как эфир, облекает нас как одежда. «Не двигаясь с места, Он обгоняет бегущих». Это наш ум и чувства бегут, а все это вселенское движение есть результат Авидьи, которой они подчинены; ибо Авидья, внушая нам представление о нашей ограниченности, творит обстоятельства Времени, Пространства и Причинности, замыкая нас в них как в тюремных стенах, откуда не могут вырваться наши мысли. Брахман во всей своей творящей деятельности на самом деле неподвижен в собственном бытии вне и внутри Времени и Пространства. Он в одно и то же время находится в Солнце и здесь, ибо ни «здесь», ни Солнце не находятся вне Его, так что Ему незачем двигаться: не более чем человеку при переходе от одной мысли к другой. Однако нам для осознания Его творящей деятельности нужно следовать за ним от Солнца до Земли и от Земли до Солнца; и это движение нашего ограниченного сознания, чувственное впечатление пройденного пространства и затраченного времени мы не в силах отделить от Брахмана и поневоле Ему мы приписываем ограниченность нашей собственной мысли; так, человеку в поезде чувства подсказывают, будто окружающее проносится мимо, поезд же неподвижен. На самом деле движение Космоса есть движение наших собственных умов, и даже оно есть просто феномен. То, что мы зовем умом, есть просто единая игра Воли, забавляющейся идеей множественности, которая по форме представляет собой идею движения. Пуруша, Реальный Человек в нас и в мире, на самом деле неподвижен – неподвижный и безмолвный зритель спектакля, где сам Он есть сцена, театр, декорации, актеры и исполнение. Он – поэт Шекспир, который смотрит, как Дездемона и Отелло, Гамлет и убийца-дядя, Розалинда и Жак с Виолой, и сотня других множеств его самого играют, разговаривают, радуются и страдают, все они есть он и в то время это не он, молча наблюдающий, их Творец, не вмешивающийся в их действия, однако без него никто из них не существовал бы. Это тайна мира и его парадокс и одновременно это простая и доступная истина.