Ищи меня за облаками

– Да какое это имеет значение! Денег бы подзаработали, выкупили бы вторую половину. И сдавали бы… Антон вырастет, женится, переехал бы туда. – Хладнокровие и выдержка изменили ей: – Ты вообще думаешь о нас?! О своей семье?! Или тебе на все наплевать?

– Наплевать. Но не в том смысле, который ты вкладываешь в это замечательное слово.

Муж уже справился со смущением и почувствовал в себе силы завести спор о терминологии.

– Послушай, Егор, я устала. Очень устала. Я понимаю, что ты – творец. Прости за высокопарный стиль. Но мы с Антоном живем в реальном мире. И это очень тяжело – совместить тебя и нашу жизнь. Я честно старалась. Но понимаю, что выдохлась. Знаешь, что меня больше всего напрягает? То, что ты не думаешь о будущем. Я согласна принять твой образ жизни сегодня, но я не имею права не думать о сыне. Ты же предлагаешь нам…

– Я предлагаю нам расстаться… – произнес Егор Пьяных. – И, собственно, эти деньги я оставляю на будущее вам. А сам уезжаю.

– Куда? Куда ты уезжаешь?

– В Вену. Я хочу пожить в Европе…

– Замечательно! – Татьяна Алексеевна развела руками. – Ты хочешь пожить в Европе. Поэтому продал единственное, что было в нашей семье ценного и что могло потом достаться сыну. Ты хочешь пожить в Европе, а потому ты делал все тайком. Мы не существуем…

– Таня, мы давно с тобой не существуем. Мы не существуем. Я есть. Ты есть. Антошка есть. Но все по отдельности.

– Ошибаешься, дорогой. Ты – отдельно. А мы с Антоном вместе. Можешь уезжать куда угодно.

– Договорились.

Муж ушел в другую комнату. А Татьяна Алексеевна зачем-то стала пересчитывать деньги.

Художник Егор Пьяных уехал в Вену, сплетники донесли Татьяне Алексеевне, что спутницей его была молодая художница Бэлла и что именно она убедила его уехать, утверждая, что его там ждет настоящая слава.

Забегая вперед, надо признать, что молодая художница была права. И что она оказалась на редкость пробивной, практичной особой. Она, признав полное превосходство Егора Пьяных, бросила свои художественные опыты и взялась за продвижение таланта мужа на европейском рынке. Картины Егора Пьяных она сначала оценила ниже рыночной, потом, видя интерес, стала повышать цену, заодно слагая легенды о его жизни. Егор Пьяных, видя, как растет банковский счет, полностью уверовал в свою гениальность, которую ему вдруг захотелось сохранить во что бы то ни стало. От его московской расхлябанности вдруг ничего не осталось – появились осторожность, аккуратность в отношениях с людьми и хорошо выверенный риск в творчестве. Он теперь писал то, что от него ждали и что хорошо продавалось. С молодой художницей Бэллой они не вступали в официальный брак – статус одинокого мужчины привлекал любительниц живописи и художников. Бэлла создала уют, творческую атмосферу и ощущение прочности. Вообще, художнику Егору Пьяных с женщинами везло. Не повезло ему с сыновьей любовью. Но в этом он был виноват сам. Когда Антон повзрослел, а острота переживаний Татьяны Алексеевны притупилась, было решено отправить Антона в Вену.

– Поживи, присмотрись всего несколько месяцев. Вернешься, решишь, что к чему… – сказала она сыну.

Антон погостил в Вене, подружился с Бэллой и абсолютно рассорился с отцом. На него произвела впечатление огромная квартира, мастерская со стеклянной стеной, маленький садик с розами. Все было картинно красивое и чрезвычайно удобное. И Бэлла, и отец старались как могли – возили, водили на экскурсии, ездили по живописным окрестностям, слушали оперу. Все было замечательно, но менторский и даже высокомерный тон отца, его указания, его предостережения, поучения портили Антону настроение. В душе у него поднималась волна раздражения и обиды – он хорошо помнил их жизнь с матерью после отъезда отца. И то, что они перенесли все эти трудности, было не меньшей заслугой, чем карьера отца в Европе. Отец ощущал себя звездой и считал возможным вести себя покровительственно и даже резко.

Когда Антон вернулся, он сказал Татьяне Алексеевне:

– Мама, я больше к отцу не поеду. Даже не уговаривай. – Потом он добавил: – А вот в Европу мы с тобой обязательно должны съездить. Тебе, думаю, понравится.

Татьяна Алексеевна, безусловно, желавшая сыну только добра и согласная на все ради этого, даже на отъезд за границу, вздохнула с облегчением. Антон, ее любимый сын, друг, остается в Москве, рядом с ней.

После визита сына Егор Пьяных несколько раз звонил, вел строгие дежурные разговоры, но, столкнувшись с вежливой холодностью сына, в дальнейшем ограничивался подарками, безумно дорогими и страшно нелепыми. Вроде той шелковой пижамы с золотистым орнаментом. Так они потеряли связь и так отец не узнал, как сын начал писать стихи, как бросил институт, принял решение стать поэтом, как прописался в городе Чехове и как вдруг пристрастился к вину. Все эти события не коснулись Егора Пьяных, поэтому он не смог на них повлиять.