Ищу актрису на главную роль

— Помогаю старому другу, — он улыбнулся, и лучики морщинок разбежались от темных глаз. Его взгляд опустился на грудь. Вернее на карточку пропуска, — А в данный момент ищу Таисию Липпе.

— Тишина на площадке, — скомандовал Илья, следом щелкнула хлопушка, — Мотор!

Леон толкнул Олику на лежащий на полу матрас, девушка попыталась отползти, но Ник заступил ей дорогу, дернул за руку, заставив распластаться. Парни засмеялись.

— Пожалуйста, — дрожащим голосом попросила актриса. — Не надо…

— Зачем? — шепотом уточнила я, и мой голос тоже предательски дрогнул.

— Алла вам все расскажет, — мужчина снова улыбнулся, и я заметила на щеке ямочку.

На съемочной площадке Ник поставил ногу девушке на спину, а Тим опустился на матрас позади актрисы, развел ягодицы… Олика заплакала, когда член сантиметр за сантиметром стал входить внутрь. Тим застонал, закрывая глаза от удовольствия.

— Идемте, — мужчина приоткрыл для меня дверь. И стоял так целую минуту, пока я закрывала термос с кофе, вытирала руки о полотенце… Тянула резину в общем-то. И кажется, незнакомец тоже это понимал и не торопил меня, ни пока я откатывала тележку в угол, ни пока поднималась вслед за ним по лестнице.

Худшее что может случиться — это увольнение. Значит, к вечеру снова буду искать работу. Вроде в Сити-центр требовалась официантка? Не смертельно. И не впервой. Матери можно вообще не говорить. Чего я так нервничаю? Когда я успела привязаться к виду стоящих членов и аккомпанементу чувственных стонов?

Алла сидела за своим столом и при нашем появлении подняла голову. Я разглядела темные круги у нее под глазами, жесткую складку у рта и задалась вопросом, а сколько спала сегодня продюсер и спала ли вообще?

— Что с Ликой? — спросила она, когда мой сопровождающий закрыл дверь

— А что с ней? — вопросом на вопрос ответила я и тут же смутилась, не время строить дурочку, — Ездила к ней вчера. Дома никого не оказалось

Алла потерла переносицу и вопросительно посмотрела на мужчину, что стоял привалившись плечом к стене рядом с одним из фотопортретов женщины.

— Надо ее найти, — сказал тот.

Или отдал распоряжение?

— Надо, — согласилась Алла.

— Можно мне идти? — на пробу спросила я, но ответа не получила. Алла и незнакомый мужчина продолжали играть в гляделки, а мне почему-то было это неприятно.

— Если она укатила в секс-тур с одним из поклонников и кинула вас с контрактом… — в голосе мужчины появились угрожающие нотки

— Ей как раз накануне прислали розы, — вставила я, встретилась взглядом с незнакомцем и посоветовала себе молчать. Странно, там, в студии он казался обычным мужчиной, случайно забредшим не туда, а здесь… Его глаза стали колючими и холодными. И никаких ямочек на щеках.

— А если не укатила? — спросила Алла, — Ее пропажу рано или поздно заметят. И с нас первых спросят, в особенности, почему не подали заявление о пропаже человека?

— Так подайте, — снова влезла я, действительно не понимая в чем проблема.

— Кстати о заявлениях, — вспомнила вдруг Алла Сергеевна, — У меня до сих пор нет твоего, — она выложила на стол два листа бумаги: один чистый, а другой уже исписанный мелким убористым почерком Миры, — Чего смотришь, как побитая собака, пиши. Это обычная практика при смене руководства. Никого так сходу увольнять не собираются и даже те, кто вызовет у генерального сомнения, получат испытательный срок, так что пиши, Тая.

Я с вздохом села к столу и стала старательно выводить на листочке: «Прошу уволить…», отметив, что заявление надлежит писать на имя Максима Павловича Кречетова. Я взглянула на все еще стоявшего у стены мужчину. Что меня в нем так настораживало? Ведь если он и есть генеральный, который так хотел работать, что превозмог даже туманы Цюриха… Вот именно, каким бы трудоголиком он не был, а вряд ли пошел бы в съемочный павильон, чтобы разыскать девочку на побегушках, чтобы продюсер задала ей пару вопросов о вчерашнем визите. Уж скорее наоборот, сидел бы здесь, а Алла носилась по студии.

— Девочка права, — заявил вдруг мужчина, — Заявление надо подать в любом случае.

— Подадим, — Алла открыла бутылку с водой, — Но его примут только по истечении двух суток, и то, после ритуальных танцев с бубном, так как мы не родственники. Но примут, а потом…

— Придут сюда задавать вопросы, а за ними и журналисты, новость разойдется по округе, а в сентябре у нас… — мужчина приподнял брови.

— Премьера? — предположила я, и вдруг поняла, что не пишу заявление, а просто пялюсь на него и торопливо перевела взгляд на листок. Там моей рукой было выведено: «…без выплаты компенсации и двухнедельной отработки…». Стало тоскливо.