Искатель

– Но разве океаны не высыхают и не исчезают, Белль? – спросил он. – При такой-то орбите?

– У меня нет данных, – ответила она. – Могу, однако, сказать, что их наличие летом обеспечивает некоторую защиту от жары.

– Каким образом? – поинтересовалась я.

– Когда планета проходит близко от солнца, океаны начинают усиленно испаряться. Уровень моря может понижаться на тридцать метров. Влага уходит в небо, и возникает то, что вы видите сейчас: оптически непрозрачные грозовые облака, которые блокируют большую часть поступающего излучения.

Датчики сумели пронзить плотную атмосферу, и мы получили изображения – долины рек, обширные ущелья, горы со снежными шапками.

– Подозреваю, что океаны теряют воду, – сказала я. – Еще несколько миллионов лет, и они, вероятно, исчезнут.

– Похоже, в воде водятся крупные живые существа, – сообщила Белль.

– И они не замерзают? – удивился Алекс. – Что же тут с временами года?

– Продолжительность года – примерно двадцать один с половиной стандартный месяц. В течение девяти месяцев температурные условия вполне терпимы, даже комфортны. В те шесть месяцев, когда температура опускается ниже всего, океаны замерзают, но я не могу определить, на какую глубину, – вероятно, метров на сто. Это защищает их от чрезмерной потери тепла.

– И морские существа, таким образом, выживают?

– Да.

– Можешь сказать, как они выглядят?

– Нет. Я различаю движение, но подробностей пока нет.

На планете не наблюдалось ни жилья, ни признаков того, что на нее ступала чья-нибудь нога. Сушу покрывала растительность, что-то вроде джунглей. Крупных наземных животных мы не увидели – и вообще каких-либо животных.

Мы опустились на низкую орбиту, и Алекс уставился на планету. С такой высоты она выглядела теплым, приятным, идиллическим местом, прекрасно подходящим для основания колонии.

По планете было разбросано несколько клочков пустыни, но почти всю остальную сушу покрывали джунгли.

– Не понимаю, – сказала я. – Планета регулярно оказывается на расстоянии вытянутой руки от солнца. Как выживает вся эта растительность? Почему планета не превратилась в пустыню или даже в обугленный камень?

– Периодическое приближение к солнцу создает жаркий, влажный климат: то, что нужно для появления джунглей. И, как я уже говорила, облака эффективно защищают от тепла.

Алекс думал совершенно о другом.

– Белль, ты видишь какие-нибудь признаки цивилизации? Здания? Дороги? Может, пристань? Хоть что-нибудь?

– Ответ отрицательный. Естественно, на сканирование всей планеты потребуется время.

– Естественно.

– В данный момент температура в средних широтах составляет от двадцати трех до пятидесяти градусов по Цельсию, – сообщила Белль.

– Жарковато, – заметил Алекс.

– Атмосфера состоит из азота, кислорода и аргона. Пригодна для дыхания. Возможно, содержание кислорода выше привычного. Давление на уровне поверхности – где-то в пределах тысячи миллибар.

– Как дома.

– А почему бы и нет?

Алекс смотрел на джунгли.

– Что скажешь, Чейз?

– Не могу представить, чтобы кто-то захотел здесь поселиться.

В воздухе возникла Белль, принявшая облик пожилой библиотекарши или доброй бабушки: морщинистое лицо, седые волосы, ободряющая улыбка.

– Отмечаю вулканическую активность в южном полушарии.

Мне нужно было с кем-то поговорить, и я вызвала аватар Гарри Уильямса. Он появился в кресле справа от меня, непринужденно улыбнулся и поздоровался. Уильямс – или, по крайней мере, его аватар – отличался высоким ростом. Он окинул взглядом мостик, словно свою собственность.

– Отличный у вас корабль, – сказал он. – Жаль, что у нас таких не было.

Белая куртка с высоким воротником резко контрастировала с темной кожей. Он был одет так, словно собрался прогуляться по парку. Взгляд и очертания нижней челюсти говорили о решительности – вставать у него на пути, безусловно, не стоило.

– Где мы?

– Тиникум две тысячи сто шестнадцать.

– Где?

Опознать звезду по обозначению он никак не мог – система каталогов с тех пор не раз менялась. Я показала на иллюминатор.

– Мы полагали, что это может быть Марголия.

– Не знаю, – ответил он.

Я показала ему несколько снимков, сделанных с близкого расстояния. Джунгли. И снова джунгли.

– Нет, – сказал он. – Это не она. Марголия – планета вечного лета. Зеленая, влажная, с высоким небом, густыми лесами и обширными океанами.

– Жаль, что вы не знаете, где она находилась.

– Мне тоже.

– Вы узнали бы ее, если бы увидели?

– Нет. У меня нет никаких данных о ней. – В его взгляде промелькнула боль. – Почему вы решили, что она находится в этой системе?

Я попыталась объяснить, но он лишь отмахнулся:

– Неважно. Это не она. – Он немного помолчал. – Марголия. Так вы ее называете? Нашу планету?

– Да. Думаю, да.

– Могло быть и хуже. Он был великим человеком. Вы его читали?

– Честно говоря, нет.

– Он был философом, жившим в двадцать пятом веке. И премьер-министром Британии.

– Что же вас в нем привлекало?

– Он подходил ко всему с точки зрения здравого смысла. Никаких сложных абстракций, никаких священных текстов. Отказ признавать чей-либо авторитет. Как говорили в свое время, предъявите доказательства.

– Звучит вполне разумно.