Искатель. 1964. Выпуск №2

— Разбился он крепко. Вы бы его в гипотермический, что ли? Пусть отлежится, отоспится…

— Его на Землю надо, — ответил кто-то сверху, где никого не было.

— На Землю! — сердито сказал Седов. — Лечите здесь. Монтажники в таком виде на Землю не уходят. Подумайте, может, гравитацию снять? Думайте, через полсмены я загляну. И чтобы к нему — никого…

Он медленно поднялся, обернулся, взгляд его тяжело уперся в Кедрина, наполовину заслонявшего собою небольшого Герна.

— Что такое? Я же сказал…

— Вы сказали привести…

— Сюда? А если бы я сидел…

Он не сказал, где он сидел бы.

— Ну ладно. Как вас зовут-то? Ага, Кедрин. Вот что, Кедрин. Попали вы сюда, может, случайно, может, не случайно — не имеет значения. Пространство любите?

— Нет, — сказал Кедрин. — Не люблю.

— Значит, все лучшее у вас впереди. Еще полюбите… И страх пройдет. Каюту вам Герн покажет, раз он дежурный, хотя он и скверный дежурный.

— Но послушай, Николай…

— А что? Хороший дежурный, да?

— Нет, при чем тут… Нельзя же так, шеф. Может быть, он не хочет. А потом к нам просятся — мы не берем, а тут…

— Не хочет — захочет. А что просятся, пока их привезут, а мне люди нужны сегодня, и он сегодня здесь. Я бы и того пилота не выпустил, но корабль кому-то надо увести. А Кедрина мы сегодня же и обучать начнем…

— Да слушайте же! — вспылил Кедрин. — Я совершенно…

— Стоп, — сказал Седов. — Сбросьте ускорение. Слушайте меня. Кому суждено быть монтажником — он им будет. А вам суждено, это я вам говорю. Короче, здесь каждый комплект рук ценится больше, чем на Эвридике. Речь идет о спасении людей. Честно говорю, что ста процентов гарантии у нас нет. Но у тех, о ком идет речь, нет и десяти процентов. Решайте.

«Что за черт! — подумал Кедрин. — Это насилие — так ставить вопрос». Но он вспомнил, как не прыгнул с обрыва. Тогда это было бессмыслицей. Теперь — нет. И она здесь…

— Я согласен, — сказал он.

— Герн! Покажите ему каюту и швырните его в пространство. Мне пора.

Они постояли на месте, провожая шеф-монтера взглядом, пока он не скрылся за выпуклостью потолка, поднявшись, казалось, по отвесной стене, и Кедрин почти готов был поверить в его способность ходить по вертикальным стенам. Герн тронул его за локоть:

— У нас мало времени…

— Покажите мне каюту.

На перекрестках коридоров виднелись небольшие, видно, самодельные таблички. На одной было написано: «Проспект переменных масс», на другой — «Переулок отсутствующего звена».

Герн сказал:

— Здесь живет Гур, с которым вы прилетели. Названо в его честь.

Кедрин не уловил связи между Гуром и отсутствующим звеном, но спрашивать не стал. Как и проспект, переулок был тих и залит светом. Пол слегка пружинил под ногами, иногда шедшие вдруг высоко подскакивали — колебалось напряжение гравитации, видимо, барахлили гравигены. Впрочем, напряжение колебалось только в переулке.

Потом был еще один проспект — не салатный, а цвета слоновой кости. Герн сказал:

— Вот это ваша…

Это было просторное помещение с закругленными углами. Потолок ярко светился теплым, розоватым светом.

— Вечерняя заря, — сказал Герн. — У вашей смены кончается день.

В каюте почти не было мебели, только два низких шкафчика, такой же низкий столик, микрофильмотека — и все.

— У нас каждый живет, как ему нравится, — сказал Герн. — Здесь жил Тагава. Он перешел в смену Кристапа и в его каюту.

— А как же с мебелью?

— Закажите, — равнодушно сказал Герн. — Стереотипов полно… — Он прошелся по каюте, отворил одну дверь. — Здесь — помещение для работы. Тагава — микробиолог, но свои склянки он заберет. Вы связист? Закажите оборудование… — Он сделал еще несколько шагов, распахнул маленькую дверцу в углу. — Здесь все прочее…

Кедрин осмотрел и все прочее.

— Нет, — сказал Герн. — Это несложно — не вакуумное устройство. У нас только частично экоцикл… Ну, осмотрели? Теперь пошли.

— Куда? — спросил Кедрин, чувствуя, как дыхание выходит из-под контроля.

— Вы что, не слышали, что сказал шеф-монтер? Очень просто, сейчас я вышвырну вас в пространство…

VIII

В пространстве, на орбите Трансцербера, стало несколько спокойнее, чем раньше: споры о сущности некоего небесного тела именуемого Трансцербером, понемногу утихают — тем быстрее, чем меньше становится расстояние, разделяющее небесное тел и тело земного происхождения. Разумеется, спор утихает лишь потому, что с приближением небесного тела увеличиваются возможности разобраться в его природе, а не по какой-либо иной причине.