Искатель. 1967. Выпуск №6

«Нельзя же им дать безнаказанно избивать ни в чем не повинных людей!»

«Ни в чем не повинных людей не существует».

«Это подло — дрожать за свою шкуру, заботиться только о ней».

«Подло — пустое слово, оно ничего не означает. А ты уверен, что тот, кого защищаешь, поступил бы так же, будь он на твоем месте?»

Сигом почувствовал, что упорство «очкарика» поддается. Заглядывая в его память, ударил по самым больным местам: «Помнишь, когда тебя вышвырнули с работы, кто тогда вступился, поддержал? А если с тобой что-нибудь случится, кто поможет твоей жене и маленькой Эми?»

Сигом увидел, что «очкарик» опустил голову, втянул ее в плечи. Он думал: «Что я один могу сделать? И кто мне дал право ставить под удар Эми?»

— Все в порядке, Создатель, их оправдали, — бодро доложил сигом. — Судьи приняли разумное решение.

— А легко ли было внушить им его?

— Да. Ведь истина лежала на поверхности. Думаю, что они бы заметили ее даже без моего вмешательства. Удивляет лишь одно — как ее не понимали те, кто составляет законы?

Проходя по улице, сигом услышал крики, звон стекла, шум борьбы. Несколько прохожих — из тех, что обычно спешат на шум, — пробежали в противоположном направлении.

«Интересно, что там происходит?» — подумал любопытный сигом.

Он увидел старых знакомых — Куршмитса и его головорезов. Они занимались привычным делом — громили дом какого-то господина. Вот один из них показался в дверях, волоча за белокурые волосы женщину, второй вышвырнул через окно в костер груду книг.

«Неразумно, — подумал сигом с осуждением. — Очень неразумно уничтожать книги. Ведь в них содержится много информации».

— Алло, старина! — сказал он, становясь рядом с Куршмитсом, который командовал своими молодцами. — Опять иностранцы?

Куршмитс посмотрел на сигома своими заплывшими глазками.

— Ха! Нет, это не иностранцы, но ничем не лучше их. Они из тех, кто хочет разных свобод. Сейчас и получают одну из них.

Головорезы, услышавшие слова своего вожака, засмеялись, раздувая толстые щеки и широко разевая рты, как могут смеяться очень непосредственные люди.

— Ге, ге, — заливался один, — папаша Куршмитс скажет так скажет!

— О-хо-хо! — грохотал второй, как пустая бочка по камням. — Вот это номер!

— Э-хе-хе! — закатывался третий. — Вот так штука!

— Мы обойдемся без умников! — продолжал орать Куршмитс.

— К черту умников! — закричали его головорезы.

Они, как по команде, повернули к сигому свои здоровые, жизнерадостные лица цвета обожженного кирпича и загорланили.

— Кто хочет свободу, тот ее получит!

— Наша страна — для нас!

— Знаем мы эти хитрые штучки!

И много других, столь же лаконичных и емких изречений.

Молодчики загородили путь прохожим и заставляли вместе с ними скандировать лозунги. Сигом заметил в толпе и знакомого «очкарика». Стало обидно — он не любил торжества глупости. Сигом мысленно пожурил «очкарика»: «Ты поступаешь неразумно, давая глупцам распоясаться. Так дойдет очередь и до тебя».

«Что можно сделать? Я один, а их много», — мысленно ответил «очкарик», продолжая вторить головорезам.

— А ты почему не кричишь вместе с нами? — зарычал Куршмитс на сигома. — Или мы недостаточно хороши для тебя?

Сигом никак не мог понять, почему эти люди не соглашаются с тем, что очевидно. Он не хотел воспользоваться своими телепатоусилителями, ему самому нужно было во всем разобраться.

— Но при чем здесь книги?

— Он провокатор! — завизжал Куршмитс. — Бей его!

Сигом успел проговорить:

— Я только хочу понять…

Железный лом просвистел над его головой…

…Через несколько минут сигом удалился от груды мертвых тел. Он шел, понуря голову, он все еще искал смысл в их словах, ошалело бормоча:

— Знаем мы эти хитрые штучки… Хитрые штучки…

Под его ногой треснуло стекло. Это были очки…

ДЕТИ

— Помнишь книгу о детях Спарты? — спросил Создатель.

— О том, как слабых детей сбрасывали со скалы? — ответил вопросом на вопрос сигом.

Это не очень понравилось Создателю, но он, не сделав замечания, продолжал:

— Они поступали дальновидно. Посмотри на портреты моих предков, — Создатель указал на портреты отца и деда, висящие на стене. — Это лица сильных и мужественных воинов. Ясный взгляд, волевой подбородок — лицо, не знающее сомнений. Обрати внимание, как они похожи друг на друга и как я похож на них. Но они мне передали в наследство не только голубые глаза и белокурые волосы. Я получил от них железное здоровье, крепость мышц, силу и выносливость. А ведь бывает по-иному. Слабый ребенок — это не просто один слабый воин в будущем. Он передаст свои болезни и уродства детям, внукам, правнукам. Их становится больше и больше. Разумнее убить одного слабого, чтобы спасти от вырождения семью.

— Яснее ясного, — согласился сигом.