Искатель. 1967. Выпуск №4

И уж совсем неожиданно вспомнил, что дорога, у которой погибли товарищи, шла по дубняку и, когда они отползали, ему под руки то и дело попадали желуди.

«Их можно было бы сейчас съесть», — подумал Федор. Проходя по дубняку, он стал приглядываться и нашел несколько прошлогодних желудей, но они оказались гнилыми.

Рассвет застал их на краю болота, неподалеку от того места, где должна начаться тропинка. По закраине топи густо разросся ивняк. Дальше туман густел и купины кустов расплывались в нем.

Тропа уходила в болото где-то в кустах. Теперь предстояло решить окончательно, как им поступать: либо идти через топь тотчас и довериться полностью немецкой карте, либо подождать, когда совсем рассветет, разобраться в обстановке и лишь тогда отправляться в трудный и опасный путь по болоту.

Нужно было с осторожностью и ясностью оценить обстановку.

— Николаев! — тихо позвал Федор.

— Слушаю, товарищ сержант.

— Садись-ка. Ты веришь карте?

— Полковничьей?

Значит, Николаев думал так же. Оставалось проверить дальнейший ход мыслей товарища.

— Если вот, к примеру, о долговременный сооружениях речь — то верю. Инженерные всякие хитрости и ловушки, система огня, расположение дотов, дзотов, блиндажей, траншей — это верно так, что можно и не проверять. А по мелочи… Вроде тропы. Тут почешешь в затылке.

— Вот и я думаю, что почесать следует, — охотно отозвался Федор. Здорово, если двое в разведке думают одинаково. Значит, так оно и есть. — Не верится мне, будто эта тропа, оставленная для вражеских разведчиков, была минирована. Тут что-то не так. Быть не может, чтобы они каждый раз, проходя, снимали мины, а потом обратно ставили. Риск большой.

— Ночью, да в тумане и опытный проводник-сапер запросто ошибется. По-моему, товарищ сержант, дело тут не так обстоит.

— А как же? — спросил Федор, заранее предположив, что фашисты некоторое время назад сняли мины. Им тоже необходимы сведения о наших боевых порядках.

— Сняли теперь фрицы мины. Проходы раньше были заминированы.

— Ну… — поторопил Федор Николаева.

— А теперь там посты. Может, один-два пулемета.

— И я так думаю, — с облегчением сказал Федор.

— Однако, товарищ сержант, тут полегче, пожалуй, пройти, чем старой дорогой.

— Может быть, может быть… А коли фрицы догадались о пропаже карты, о том, что кто-то ее утащил? Что они подумают? — размышлял Федор.

Николаев долго молчал. В сером рассвете его маленькое, как-то совсем непримечательное личико показалось Федору давным-давно знакомым, только он никак не мог припомнить, откуда пришло это навязчивое воспоминание.

— На ихнем месте, — неторопливо выговорил Николаев, — я понадеялся бы, что кто-то поверит в минирование единственной тропы, пригодной для выхода разведки… Коль верить карте — то во всем. А, буде не поверят, то две засады с пулеметами воспретят продвижение хоть батальона. Место-то открытое!

— То-то и оно… — подтвердил Федор. — Поэтому надо выйти на тропу теперь…

Они внимательно осмотрели квадрат полковничьей карты. Еще раз проверили ориентиры, по которым можно было выйти на тропу. Условные обозначения оказались приблизительными, но створ тропы отмечен березой и двумя елями.

— Больше ничего не выудишь, — вздохнул Федор. — Я немецкий в школе за обузу считал. А теперь вертись…

— Авось выберемся… — философски заметил Николаев. — Вон береза.

Глянув на своего товарища, которого при первой же встрече он отнес к типу счастливчиков, Федор вспомнил, что Николаев похож на лесовичка. О таких ему рассказывали сказки в детстве, воспоминания о котором казались давно-давно сглаженными.

Они прошли к кустам, часто останавливаясь и подолгу прислушиваясь. Кругом стояла тягучая влажная тишина. Изредка из-под ног вспрыгивали лягушки и тяжело шлепали по грязи. Выйдя к березе, разведчики различили в тумане две ели, меж которыми пролегала тропа. Верхушки елей поднимались из белесой пелены.

— Товарищ сержант! — позвал Николаев. — Вы помните, младший лейтенант сказал, если есть минная опасность, то мне идти первому…

— Иди, — сказал Федор.

От березы, испускавшей запах тлена, они двинулись прямо меж елей и нашли тропу. Она была довольно четко протоптана. Федор теперь полностью утвердился в своем предположении, что дорога через топь разминирована и охраняется.

Николаев шел не спеша, ступал бесшумно, хотя его сапоги почти по щиколотку проваливались в мох и болотную жижу.

Они прошли по болоту с километр, как вдруг Николаев поднял руку. Они вместе сошли с тропы, залегли в траве за кустом. Тотчас и Федор услышал громкое хлюпанье сапог в грязи. Оно показалось Федору необычно громким: кто-то шел не хоронясь… По звуку определил — двигаются трое. На всякий случай Федор приготовил нож, в левую руку взял пистолет. Покосившись на Николаева, увидел, что тот держит, как обычно, пистолет в правой руке. Он принял у Николаева нож, взял его в зубы и сделал товарищу знак: «Следи за мной!» Николаев ответил, мол, понял и ткнул себя пальцем в грудь, напоминая как бы Федору, что с такими документами, какие у них, рисковать нельзя. Федор кивком ответил: «Знаю».