Искатель. 1974. Выпуск №4

Тогда он был известен мне под именем Мартина Убийцы. Война — официально дозволенное убийство. Удовольствие она доставляла лишь кретинам и маньякам, а для всех остальных людей она была лишь тяжким испытанием. Но уж если ты воюешь, то должен усвоить искусство убивать… С дней войны минуло довольно много времени, а я все еще продолжал ужасаться, вспоминая, чему мы учились и что делали в благородном стремлении победить.

Мне пришлось служить в войну капитаном в войсках королевских «коммандос» — спецподразделениях, которые всегда посылались и самые горячие моста от берегов Салерно до Валахерена в Голландии. Джорджа Мартина я помнил еще неотесанным новобранцем, присланным в мое подразделение к концу 1943 года. Однако таким он оставался недолго.

Тогда мой отряд «коммандос» пытался пронюхать оборону противника на противоположном берегу реки Маас, перед тем как захватить там плацдарм. «Пронюхать» — значило сделать массу ночных рейдов в тыл врага на крохотных лодчонках. Рейды же эти могли обернуться чем угодно: неожиданные нападения, нож в спину, удушение часовых, доставка полумертвых пленных — вот что такое рейды. Словом, наши действия требовали самого свинского пренебрежения собственными жизнями. Мы всегда гордились своей отвагой.

Мартин оказался чрезвычайно способным учеником и получил прозвище Убийца. Обучением новичков занимался я. И вот неожиданно всего через несколько недель Мартин стал мастером в деле индивидуального убийства. Он одинаково умело убивал позаимствованным из каратэ ударом по горлу и дырявил затылки из бесшумного пистолета. Он вносил в свою работу что-то от садистского наслаждения. Сначала нам это казалось просто забавным. Впоследствии — отвратительным. Однажды, когда мы форсировали Рейн, я оказался свидетелем того, как он всадил восемь пуль в распростертого на земле немца, имевшего несчастье поднять руки слишком медленно.

Мартин Убийца… Несомненно, ведь это он спас мне жизнь дважды: успел вовремя выстрелить, а потом на славу поработать штыком с пилообразным лезвием… И вот я спешу к нему под этим ярким африканским солнцем, протянув руку с веселым дружелюбием, неожиданно вспыхнувшим во мне.

— Хэлло, Убийца! — воскликнул я.

Мартии удивился встрече не меньше меня. Он даже подпрыгнул, услышав мое приветствие. Руки его метнулись из карманов так стремительно, что живо и неприятно напомнили мне прошлое. Еще раз взглянув на меня, он глубоко вздохнул и сказал улыбнувшись:

— Боже праведный, да никак это Шкипер!

— Привет, Убийца, — повторил я.

— Давненько я не слышал это имя, — ответил он, сопроводив слова долгим, тягучим взглядом.

Хелен, была достаточно заинтригована. Я представил их друг другу, объяснив все относительно странной клички Мартина. Пока они болтали, я подробнее оглядел Мартина. Он сильно изменился за последние годы. Собственно, это же можно было сказать и обо мне. Но с ним произошли какие-то странные изменения. Он был замызганный и потрепанный, как и его гараж. Солдат, потерпевший поражение в мирное время. Однако в его поведении чувствовалось внутреннее напряжение, словно он не желал смириться с поражением, не желал признать его.

Он напоминал чем-то всеми забытую, загнанную под диван собаку, которая, однако, готова цапнуть проходящего за щиколотку. Я спросил его, чем он занимался все это время, и он ответил неопределенно:

— Да так. То одно, то другое… Все никак не мог осесть, — потом указал на обшарпанный, неопрятный гараж. — Вот, владею этим последние два-три года.

— И как идут дела?

— Да так себе.

Из пристройки вышла женщина в линялом ситцевом платьице. Мартин назвал ее своей женой. Тут мы все разом замолчали, словно потеряв вдруг контакт друг с другом.

— Убийца дважды спас мне жизнь, — вдруг повторил я.

— О-о, тогда он очень мне нравится! — просияла Хелен.

— Это было давно, — улыбнулся Мартин.

Женщина глядела на нас без всякого интереса. Слишком яркое солнце просвечивало ее редкие светлые волосы, а день был чересчур светлым для ее заношенного, линялого платьица.

— Ну, я здесь пробуду две-три недели, — обратился я к Убийце. — Мы еще успеем наговориться.

— О'кэй, Шкипер.

Мы с Хелен попрощались и пошли дальше.

Несколько позже, мы услышали еще кое-что о Мартине Убийце от сержанта местной полиции Baн Виллингена, явившегося к моему тестю с еженедельным визитом.

— Он всегда наносит мне визит вежливости, — пояснил Джеймс Форсит. — Каждую субботу. И между делом выпивает огромнейшие порции виски с содовой… Хороший малый. Только немного медлителен. Конечно, голландец. — Для моего тестя, помнившего старые традиции, все белые в стране были голландцами.