Искатель. 1976. Выпуск №6

Совсем не то на взгорье, где находилась взлетная площадка. Тут небо оставалось чистым, блекло-лазурным и прозрачным. На нем проступило несколько очень ярких звезд. Негромко и с особой ясностью позвякивали инструменты, которыми механики что-то проверяли в вертолете. Провисшие над машиной лопасти делали ее похожей на нахохлившееся существо, дремлющее и недовольное, что беспокоят.

Прохлада на взгорье ядреная, колкая. Легкий, приметный в сумерках парок вырывался из уст людей при разговоре вполголоса, и это выглядело таинственно, как и желтый, неживой свет ламп-переносок около темной махины вертолета. Из окошка избенки-аэровокзала, на завалинке которой примостился инспектор, доносились сдавленные покрикивания и писк рации, создавая в душе Семена Васильевича впечатление необыкновенной отдаленности мира, куда улетают люди с этой принакрытой туманом земли. Семен Васильевич любил бывать в такие ночи на аэродроме, как торжественно именовали взгорье в поселке.

- Да поймите, не могу я этого для вас сделать! - услышал вдруг инспектор голос начальника экспедиции Бондаря. Широкоплечий, в кожаном реглане, Бондарь стоял перед Пичугиной, что медведь перед Аленушкой - сказочной маленькой девчушкой.

- Неужели это так трудно? - чуть нараспев, с затаенным смешком протянула Лариса Анатольевна. - Не-у-же-ли?

- Нет у меня причин снимать начальника партии и вас назначать. И что за фантазия? - с какой-то затаенной болью прорычал Бондарь.

- Что за фантазия? - почти пропела Пичугина. - Не фантазия. Я объясню. Я все могу объяснить.

- В разгаре сезона! - почти простонал Бондарь. - Я вас очень уважаю, Лариса Анатольевна… И поймите меня правильно…

- Я все понимаю, - с тихой безнадежностью промолвила Пичугина. - Я все понимаю. Понимаю - вы все можете. Даже в разгаре сезона.

- Но зачем? Зачем?! - Бондарь даже руками взмахнул. - Согласитесь, Лариса Анатольевна, я сделал все, что вы хотели. Вы хотели заниматься прежде всего научной работой. Разве вы ею не занимаетесь?

- Прекрасно знаете - не совсем так, как хотелось бы.

- Экспедиция не НИИ.

- Вы могли бы сделать больше. Вы обещали - ни в чем отказа не будет. Разве не так?

- В рамках возможного. В рамках возможного!

- Мне сейчас нужна должность… До зарезу нужна должность начальника партии на разведке и определении запасов.

- Ну и ну… Не только открытие, но и разведку и определение запасов хотите сосредоточить в своих руках… Оставьте и нашим товарищам… Так просто нехорошо. Поймите! Так нельзя.

- Давайте совсем откровенно… - очень мягко, почти вкрадчиво сказала Лариса.

Начальник экспедиции пожал плечами:

- Разве я бывал с вами неоткровенен?

- Я не об этом.

- Тогда не понимаю…

- Открытия-то нет.

- Какого открытия нет?

- Моего.

- Что за чушь? Перестаньте. Вы переутомились, может…

- Одни ссылки - на одного, на другого, на третьего… Жутко.

- Ни один, ни второй, ни иже с ним своих указаний, замечаний и прочих наблюдений не публиковали. И раз уж вы решились… Раз пошли ради себя к нам… Надо иметь либо чистую совесть, либо чистое отсутствие таковой. Так, поди, и колесо, - заторопился Бондарь, - не один-разъединственный человек открыл. Вся наука стоит и держится на чужих костях. В прямом и переносном смысле. Вы, Лариса Анатольевна, чересчур щепетильны. Так нельзя. Успокойтесь. Ведь никто не оспаривает вашего приоритета в открытии. Добро бы Садовская была с вами. Ну тогда непременно возник бы спор. Вы же одна в «поле» находились. И разве в самую трудную минуту мы вам не помогли? Нечего вам сомневаться. Мало ли чьи мысли вы использовали! Мне тогда как руководителю и газет читать нельзя. А я их читаю, читаю внимательно. Несерьезно все вами сказанное… Смешно даже, право.

Семену Васильевичу показалось, что Лариса взорвется, наговорит тысячу глупостей. Но она то ли сжалась, то ли лишь пожала зябко плечами.

- Мне нужно было этой весной брать партию - и в тайгу. На доразведку, на определение запасов. А не торчать тут в лаборатории. Не копаться в чужих мыслях. Назначьте меня начальником партии. Ну выдумайте такую, хоть бы в помощь тем, кто там уже работает.

Бондарь снова сказал очень спокойно:

- И весной на это не пошел. Что ж мои-то геологи тогда делали? Те, кто десять лет не ждал, а дорывался до своего часа? Им последний шаг оставалось сделать. Да вы опередили. Не задержись вы тогда на месяц сверх положенного срока, - вдруг вскипел Бондарь, - так мы весной вышли бы сами. Сами!

- Так вы и весной бы меня не назначили? - Лариса приблизилась вплотную к Бондарю. - И весной - нет? Подождите! - Лариса вскинула ладони, едва не зажав рот Бондарю. - Подождите… Если бы я осенью, той осенью, поставила условием, что весной - непременно, непременно в «поле»… и все сама до конца доведу?…

- Не взял бы я вас. Упрашивать перестал. Мне нужно было защитить честь моей экспедиции. Недаром же мы десять лет хлеб ели!

- Вы предвидели и этот разговор со мной? Предвидели? Да?

- В известном смысле, конечно…

- Мне надо скорее… Скорей! Понимаете? Денег нужно еще. Еще двух, всего двух лаборантов.

- Приеду - посмотрим… Но вряд ли… Поднажмите сами. Извините, на посадку пора.