Искатель. 1993. Выпуск №6

Некоторое время Поллок в оцепенении созерцал это жуткое зрелище. Потом поднялся, обошел вокруг головы и выбрался из хижины. Ясный свет зари, шелест листьев, колеблемых стихающим ветерком с суши, пустая яма, испещренная следами собачьих лап, — все это немного развеяло его тяжкие думы.

Переа он преподнес историю о ночном приключении как шутку, но рассказывал ее с побелевшими губами.

— Не надо было вам пугать собаку, — сказал Переа с явно притворной веселостью.

Следующие два дня до прибытия парохода Поллок провел в поисках более надежного места захоронения своего страшного трофея. Подавляя отвращение, он взял голову, отнес к устью реки и бросил в море, но она каким-то чудом не стала добычей крокодилов, и ее вынесло приливом на илистый берег чуть выше по течению. Тут голову нашел неплохо образованный мулат из Аравии и предложил Поллоку и Переа купить ее в качестве диковинки. Это произошло перед самым наступлением ночи. Туземец околачивался вокруг весь вечер, все больше снижая цену. Наконец, заметив явный страх, в который его товар повергает обоих белых ученых мужей, продавец и сам испугался и отбыл восвояси. Проходя мимо хижины Поллока, он подбросил свою ношу внутрь в надежде, что наутро англичанин обнаружит голову.

Тут уж Поллок впал в совершенное неистовство. Он вознамерился предать голову огню. Выйдя из дома на заре, он сложил из хвороста большой погребальный костер. В разгар работы до него донесся гудок маленького колесного парохода, проплывавшего меж песчаных наносов в устье реки. Суденышко совершало очередной рейс из Монровии в Батхерст.

— Благодаренье Господу! — благочестиво воскликнул Поллок, когда до него дошло, что означает этот звук. Дрожащими руками он торопливо запалил охапку хвороста, бросил на нее голову и пошел паковать свой чемодан и прощаться с Переа.

После полудня Поллок с чувством безграничного облегчения смотрел, как плоские болотистые берега Сулимы исчезают вдали. Брешь в длинной стене морского прибоя делалась все уже и уже. Казалось, она затягивалась, отсекая Поллока от источника всех его бед. Страх и волнение мало-помалу оставляли его. В Сулиме вера в зловредность чар порро прямо-таки витала в воздухе; сам Поллок ощущал их присутствие, и ощущение это пронизывало его насквозь, повергало в ужас, наполняло зловещим предчувствием. Теперь обиталище порро представлялось ему маленьким клочком земли между морем и окутанными дымкой горами Менде.

— Прощай, порро! — проговорил Поллок. — «Прощай», а не «до свидания»!

Капитан парохода подошел к Поллоку, стал рядом и облокотился о поручень. Он пожелал англичанину доброго вечера и сплюнул в пену, взбиваемую колесом судна.

— Удачный рейс, — сказал он. — Я тут нашел на берегу одну диковинку. Впервые вижу, чтобы по эту сторону Индии делали такие вещи.

— Интересно, что бы это могло быть? — полюбопытствовал Поллок.

— Отрезанная голова, — отвечал капитан.

— Что?! — вскричал англичанин.

— Голова. Прокопченная голова порро, вся разукрашенная шрамами. Эй, что это с вами? Ничего страшного? Не сказал бы, что вы из слабонервных. Да у вас физиономия позеленела, никудышный вы мореход, черт возьми! Так вот, странная она какая-то голова эта. Я храню ее в чане со спиртом вместе со змеями у себя в каюте. У меня есть специальный жбан для всяких диковин. И голова эта плавает макушкой вниз, чтоб мне в петле болтаться! Эй!

Поллок издал какое-то странное восклицание и вцепился пальцами в свою шевелюру. Он бросился к кожуху, прикрывавшему гребное колесо; у него мелькнула мысль выпрыгнуть за борт, но потом Поллок более трезво оценил положение и опять повернулся к капитану.

— Эгей! — воскликнул тот. — Не приближаться! Больше ни шагу, мистер! Что с вами такое? Вы спятили?

Поллок прижал ладонь ко лбу. Объяснять что-либо было бессмысленно.

— Наверное, иногда меня заносит, — сказал он. — Это все из-за боли. Накатывает временами.

Он побледнел. Тело покрылось испариной. Внезапно Поллок осознал, какой опасностью чревато любое сомнение в здравости его рассудка. Он заставил себя ответить на проникнутые сочувствием вопросы капитана и таким образом вновь заручиться его доверием. Поллок опроверг все предположения моряка, даже подержал за щекой ложку неразбавленного бренди. А потом принялся расспрашивать капитана о том, как он ведет торговлю диковинками. Моряк по-дробпо описал ему голову. Поллок, как бы нелепо это ни выглядело, старался убедить себя, что судно прозрачно как стекло и что он ясно видит обращенное к нему перевернутое лицо в каюте под палубой.

На борту парохода Поллок пережил едва ли не худшие времена, чем в Сулиме. Весь день ему пришлось держать себя в руках — Поллок остро ощущал присутствие этой ужасной головы, мысли о которой, казалось, помутили его разум. Ночью к Поллоку вернулись кошмары и мучили до тех цор, пока он отчаянным усилием воли не заставил себя проснуться; Англичанин одеревенел от ужаса, а в горле его застрял хриплый вопль.