Искатель, 2019 №1

— Теперь я окончательно утвердился в своих подозрениях в отношении тебя, Григорий Петрович, — стараясь овладеть собой, враждебно проговорил Соколов и, повесив пиджак на спинку стула, сел за стол. — Спасибо, любезный, что предупредил. Ведь у меня две дочери. Не хотелось, чтобы они остались без отца.

— А у меня больная мама, — жестко ответил Григорий, и на его скулах заходили желваки. — И не в моих интересах, чтобы вы запечатали невинного человека в психбольницу.

— Надо было мне сразу же, в первый день, отправить тебя на профилактическое лечение, — сокрушенно покачал головой Соколов. — Пожалел и дождался угроз. Но зато теперь я не сомневаюсь, что именно ты, Григорий Петрович, убил президента банка. Похоже, ты ночью становишься опасным маньяком. Григорий, прошу тебя, пойди сам к психиатрам и все расскажи. Это ведь в твоих интересах.

— Никого я не убивал, уважаемый Василий Андреевич, — резко бросил Григорий и задрожавшей рукой вытер выступивший на лбу пот.

— Убил, Гриша, и забыл. Интуиция мне подсказывает. В твоем болезненном состоянии это вполне может быть. Доказать это, конечно, я пока не могу. Пока.

— И никогда не докажете свою абсурдную версию, — гневно выкрикнул Григорий, и руки его затряслись, как у последнего алкоголика.

— Убил, Гриша, и забыл, — тихо и медленно повторил Соколов, внимательно наблюдая за подчиненным. — Руки-то вон как у тебя расходились. Убил, Гриша, убил.

— Ни хрена ваша интуиция не стоит, Василий Андреевич, — пуще прежнего выкрикнул Григорий. — Карташова я не убивал и докажу вам, расследуя это дело. Тогда вам будет стыдно за свои беспочвенные подозрения.

— Ты расследуешь это дело?! — подался вперед Соколов. — Ты совсем с ума сошел. Разве я могу поручить тебе следствие по такому серьезному делу, да и вообще по какому-либо другому? Я вообще отстраняю тебя от работы до тех пор, пока не пройдешь полную медицинскую экспертизу и пока я не выясню действие этого проклятого черного квадрата! И пока не сниму с тебя подозрения в убийстве Карташова. Все. Пока свободен! Не советую уезжать из Москвы. Уедешь без моего разрешения — подтвердишь свою вину.

— Вы меня отстраняете от работы?! — вскипел Григорий и медленно двинулся к столу начальника отдела. — На каком основании? — Видно, в его облике, кроме бледного лица и сжатых кулаков, появилось что-то особенное, потому что Соколов в испуге отшатнулся назад вместе со стулом, упал на пол, но тут же, вскочив на ноги, отступил за сейф. Такое его поведение несколько озадачило Григория. Он остановился и спросил:

— Что с вами?

— Ты посмотри, посмотри на себя в зеркало, — сдавленным голосом пролепетал Соколов, испуганно указывая пальцем на лицо Григория.

Григорий подошел к небольшому овальному зеркалу, висевшему в простенке, и… в ужасе отшатнулся: его глаза светились зеленым светом, словно два электрических фонарика с зеленым стеклом.

— Гриша, сейчас же иди в поликлинику, — испуганно прошептал из-за сейфа Соколов, словно боясь, что его кто-нибудь подслушает. — Дальше нельзя тянуть. А вдруг твое тело начнет разлагаться? Надо же, в конце концов, принимать меры!

«Для вашего здоровья нет никакой опасности, — вдруг услышал Григорий возле уха знакомый простуженный голос, — зеленый свет в ваших глазах — это защитная реакция организма на неприятный и опасный внешний раздражитель. Ваша аура сейчас фактически неуязвима. Любой предмет, брошенный в вас, отскочит от нее, не долетев до вас одного метра. Пуля же в этот момент сможет вас только слегка обжечь, не более того. Вы в любое время можете закрыться зеленой аурой, стоит вам сказать себе, что угрожает опасность. Убрать же ее очень просто. Скажете, что вам больше ничто не угрожает, и она тут же исчезнет». — Простуженный голос замолчал, а глаза у Григория по-прежнему светились зеленым светом. И ему вдруг захотелось провести небольшой эксперимент. Переведя свой пугающий взгляд на Соколова, он попросил:

— Василий Андреевич, бросьте в меня чем-нибудь. Ну, хотя бы авторучкой. Посильнее. Постарайтесь попасть.

— Это еще зачем? — подавленно вымолвил Соколов.

— Для проверки. Я прошу вас.

Несколько поколебавшись, Соколов взял со стола шариковую авторучку и кинул в Григория. Ручка летела точно в грудь, но, не долетев, ударилась в какую-то невидимую преграду и отскочила в сторону. Соколов, окончательно сраженный, тяжело подошел к столу, обессиленно опустился на стул и сжал виски ладонями.

— Гришенька, умоляю, иди к врачам, — простонал он, — не доводи меня до греха, иди сам. — Он достал из кармана пиджака ключ от кабинета и положил на край стола. — Иди, родимый.

Григорий перевел взгляд с шефа на зеркало и внутренним голосом приказал: «Зеленая аура, мне больше ничто не угрожает, исчезни». Зеленый свет в его глазах сразу же погас, словно выключили фонарики. Григорий подошел к столу Соколова, взял ключ и сказал:

— Василий Андреевич, вы не переживайте. Проблем у вас из-за меня не будет. Постараюсь со своей бедой справиться сам. Одна просьба: оформите мне недельку без содержания. Хочу отдохнуть.