Искатель, 2019 №5

— А я имею сведения, что вышеуказанный господин изволил несколько дней ходить за вами, Дмитрий Львович, устраивал тайную слежку. У вас ничего не пропало? Вдруг решил человек вас ограбить? А то и более тяжкое злодейство замыслил?

Путилин посмотрел в глаза Хлестакову. Тот сохранял спокойствие, хотя в голосе появилось раздражение.

— Могу вас уверить, Иван Дмитриевич, все мои вещи на месте, и никто за мной не следил.

— Может быть, чего-то не заметили? — настаивал Путилин.

— Нет, — резко обрубил Хлестаков, — драгоценностей больших не имею, а деньги… Я — игрок, сегодня не помещаются в бумажнике, а завтра он пуст. Не угадать грабителю, когда можно влезть в мой дом.

— А это разве не ваше? — Иван Дмитриевич положил на стол несколько паспортов.

Дмитрий Львович вскочил со стула, который полетел на пол.

— Что вы себе, господин Путилин, позволяете? — возмутился он.

— Я спросил, ваши ли это документы? — улыбнулся Иван Дмитриевич и добавил спокойным тоном: — Тут указаны ваши приметы. И выдавались эти бумаги вам, но только в Одессе, Таганроге и Киеве.

— Мои жалобы не заставят себя ждать! — воскликнул допрашиваемый.

— Зачем нервничать, ваши бумаги или нет, — не обращая внимания на реплику, продолжал хозяин кабинета. — И не их ли вы искали на квартире убиенного Сорокина?.. Миша! Поставь господину Хлестакову стул и позови Альбину.

Вошла смущенная вдова. У Хлестакова вздулись желваки.

— Альбина, вы знаете этого господина? — спросил Иван Дмитриевич.

— Не знаю, но видела, как мой Иван следил за ним.

Дмитрий Львович бросил гневный взгляд на женщину.

— Во второй раз этот господин подошел со стороны дворов и стал наблюдать за моим мужем.

— Вы свободны, — кивнул Путилин вдове.

Хлестаков присел на поставленный стул. В его глазах по-прежнему гуляли злые огоньки.

— Интересно получается: выходит, за мной следили…

— Полно вам, Дмитрий Львович, не надо спектакль разыгрывать. Сорокин по своей алчности хотел стащить у вас деньги, а нашел только подложные паспорта, которые вы так опрометчиво оставили в своей квартире, и хотел вам же и продать. Кстати, без них вы не могли покинуть столицу. Как он вас выследил, я не знаю, но догадываюсь, хотя вы всегда бывали в гриме, когда шли на преступление.

Путилин смотрел прямо в глаза Хлестакову, но тот не снизошел до возражения, только хмыкнул.

— Что недоступно моему пониманию, так это зачем детей было резать, они-то в чем виноваты? Это же варварство — убивать беззащитных маленьких детей, — чеканил тяжелые слова начальник сыска.

Хлестакова бросило в пот, лицо его побледнело. Путилин тем временем продолжал, указав рукою на входную дверь:

— Сейчас войдет дворник, который покажет, что к нему заходил и интересовался вами Иван Сорокин, о чем он доложил вам и за что получил «зелененькую». Его показания играют против вас.

Трость Хлестакова с глухим стуком упала на пол.

— Не надо больше никого звать, ради бога, не надо, — запричитал он. — Прошу вас! Мне страшно, по ночам мне не дают спать эти проклятые дети, я бегу от них и потому до утра засиживаюсь за ломберным столом, чтобы не видеть их лиц. Эти маленькие тела и кровь, кровь, кровь. Повсюду липкая отвратительная кровь и жалобные крики…

Хлестаков вскочил и забегал по кабинету.

— Все шло хорошо, мы работали по уездам, пока Сорокин не предложил крупное дело. Сперва я не поверил, но потом оказалось, что наши провинциальные купчишки и вправду богатенькие, хранят нажитое дома, перекладывая из сундука в сундук, как Скупой рыцарь.

Он замолчал, закусив губу, будто вновь оказался в той страшной реальности.

— В той деревне вышла неприятность, с которой началось безостановочное мое падение. Брат Сорокина сумел перетереть о железный обруч веревку и побежал за помощью. Его догнал Жоржик, бывший моряк, и хладнокровно ножом… Я всегда предупреждал их, чтобы без крови, а здесь… — Дмитрий Львович вздрогнул. — Это произошло на глазах у Сорокина. Господин Путилин, я никогда в жизни не видел такого злобного лица, это был жаждущий крови бесчувственный зверь. Схватил топор…,Страшно даже рассказывать об этом. Я, офицер, ничего не сделал, чтобы предотвратить зло. Стоял в стороне и наблюдал. Крови было много, везде красная липкая кровь, липкая дымящаяся кровь… В этот момент заплакал ребенок… Дальше не хочется вспоминать… Дети пошли под нож, Сорокин резал их, как цыплят. Тогда я понял, что мои подопечные становятся неуправляемыми. У меня было два пути: либо их каким-то образом продать вам, либо исполнить роль палача.

На несколько минут воцарилась тишина. Жуков застыл у двери, боясь шелохнуться. Хлестаков остановился и поднес руки к лицу, словно увидел на них кровавый след той ночи. Путилин наклонился над столом вперед, весь обратившись в слух. Тяжело вздохнув, Хлестаков продолжил свою исповедь: