Искатель, 2019 №5

— В том и дело, что мне показалось, как в дом Григорьевой, который за Джунковским идет, кто-то прошмыгнул, а я знаю, что хозяйки нет, за город уехала. Ну, я бегом туда, вот в это время хлопки послышались, будто кто в ладоши стукнул. Это потом сообразил, что из револьвера стреляли, вот я бегом назад, а там…

— Рассказывай.

— Василий Венедиктович на дороге лежит, а рядом с ним испуганный извозчик. Толком ничего сказать не может, только мычит и в сторону кивает. Я туда, а там никого нет. Извозчика сразу к врачу отрядил, а потом в участок.

— Вознесенский тебе что-нибудь сказал?

— Нет, только стонал, я уж испугался, что он на руках у меня помрет. Потом прибыл врач, господин Готлиб, ну а вслед за ним пристав и судебный следователь.

— Они тебя опрашивали, допросный лист составляли?

— Расспрашивать-то расспрашивали, но бумагу не составляли.

— Понятно. Ты извозчика помнишь?

— А как же! Он Василия Венедиктовича частенько привозил.

— Где его найти?

— На Михайловской площади, у Дворянского собрания.

— Как его зовут?

— Вот звать… — Городовой задумался. — То ли Петр, то ли Сидор… Скажу прямо, не припоминаю, а номер жетона пожалте: пять тысяч тринадцать.

«Если уж я оказался рядом с домом убиенного, — рассуждал сыскной агент, — то стоит побеседовать со слугами или кто там есть в квартире».

Дверь квартиры Вознесенского открыл гладко выбритый мужчина с аккуратно зачесанными назад волосами, в отутюженной рубахе. Он больше походил на хозяина, нежели на слугу.

— Чем обязаны?

— Титулярный советник Назоров, сыскная полиция, — представился Василий Иванович. — Хотелось бы поговорить о твоем хозяине.

— Прошу, — мужчина отступил в сторону, приглашая государственного чиновника в небольшую прихожую.

— Как понимаешь, мне надо задать несколько вопросов, — пояснил сыскной агент. — Не здесь же нам разговаривать.

— Извиняюсь, но я готовлюсь к приезду наследника.

В гостиной вся мебель была под белыми чехлами.

— С тобой следователь или пристав беседовали?

— Нет.

— Н-да, — покачал головой Назоров, осматривая комнату. Судебные власти даже не соизволили опечатать квартиру. Уничтожай документы, уноси что заблагорассудится. — Скажи, у господина Вознесенского враги были?

— Не имею возможности знать, господин Назоров, хозяин своими мыслями со мной не делился.

— Хотя бы слышал о каких-нибудь угрозах ему? Высказывал ли он какие-нибудь подозрения? Может, письма приходили?

— Извиняюсь, господин Назоров, но ничем помочь не могу. — Мужчина развел руками.

— К Вознесенскому приходили дамы?

— Это…

— Хозяину твои откровения не повредят, а вот убийц найти помогут, так что я слушаю.

Слуга поджал губы и вымолвил:

— Дама мужа имеет, и в память Василия Венедиктовича не хотелось бы, чтобы ее благоверный узнал.

— Не узнает. Есть у нас в сыскной полиции один секрет, тайна следствия называется. Но если благоверный этой дамы замаран убийством, то тайна выйдет наружу.

— Зовут барыню Ираида Карповна.

— А фамилия?

— Корф.

— Может быть, знаешь, где проживает?

— Господин Назоров, избавьте меня…

— Как говорится, назвался груздем… Так где проживает госпожа Корф? Неужто думаешь, что, имея в распоряжении Адресную экспедицию, я сам не дознаюсь? Только время лишнее потрачу.

— Набережная Екатерининского канала, дом господина Жуберта.

— Так бы сразу и сказал. Как выглядит барыня?

— Лет под тридцать, маленького роста, как подросток. Лицо всегда под вуалькой прятала.

Извозчика Назоров отыскал не сразу. Тот не стоял на Михайловской площади, где находилась одна из трехсот извозных бирж, а был в разъезде.

— Я повез господина Вознесенского из Дворянского собрания на Косую по Невскому, Большой Морской, через Николаевский мост, — рассказывал извозчик, постукивая рукоятью кнута по голенищу. — Подъехали к парадному крыльцу, там барин слез и хотел расплатиться. В этот час стали стрелять, я испужался. Когда услыхал, что они убегают, глянул.

— Ты видел, кто стрелял?

— Убегали двое, могу сказать точно. Один роста небольшого, коренастый такой, а второй — коломенская верста и худой, тужурка на нем как на палке висела.

— Лиц не видел?

— Я ж говорю, когда глянул, они убегали. А господин Вознесенский хрипел, и изо рта кровь текла.

— Что было потом?

— Городовой подбежал.

— Значит, опознать тех двоих не сможешь?

— Нет, не смогу, темновато было.

Василий Иванович для предстоящей беседы с дамой сердца убиенного присяжного поверенного решил узнать, каковы характером барыня и ее супруг. Догадки — это одно, а вот поведение мужа любовницы — совсем иное. Если он к тому же и ревнив, то получается разносторонний треугольник: та сторона, что поменьше, ближе к сердцу, а большая — чтобы мужа держать на привязи, но не так далеко.

Дворник о семействе Корф отозвался с почтением. Глава семейства Павел Леопольдович, сорока трех лет, служит председателем губернской земской управы, имел титул барона и чин статского советника, находился на хорошем счету не только у вышестоящего начальства, но и у государя императора Александра Николаевича.

— Жена у него ладная, хотя и крохотная, — начал было дворник, но тут же прикусил язык от столь развязных слов.