Искатель последней надежды

Забрав у Тимура оставшийся боеприпас поставил винтовку со спущенными сошками на землю, принял горизонтальное положение, зарядил орудие и прицелился.

Михаил Аркадьич на всех парах мчится на демонтажников, видимо ему не понравилось, что его дружка расконсервировали без его ведома. Догнав подонков, он принялся совершать над ними различные непотребства.

Наблюдая за этим, мне оставалось только выгадать момент для выстрела. Когда он закончил с последним натуралом ветер переменился и мой и Тимура запах быстро донеслись до него.

Михаил Аркадьич повернулся в нашу сторону широко раскрывая пасть. Из его расширяющегося зева, из чёрного колодца глотки, изливался неитовый вопль, сковывающий конечности первобытным страхом.

Вдох. Выдох. Выстрел.

БббАААХ!

Гематома, отёк, трещина в ключице. (Привет Андрей!)

Не помню сколько пролежал на земле наблюдая за трупом Миши, но ноги затекли и онемели.

Тимур пришел в сознание, а когда увидел меня и вспомнил, кто он и где, то сразу пришел и в себя. Вдвоём мы подошли ближе и проверили место бойни.

Никто не выжил. Жадность фраеров сгубила. Подохли за потроха. Какая досада.

Тимур выдвинул ультиматум в вопросе делёжки добычи, мол, «трофеи достаются убийце». Тимур забрал себе сердце Голиафа и когти, из которых сделал ожерелье, потроха продал крафтерам уникальностей, а остальное подарил Военным и резко стал лучшим другом генерала. Сердце Голиафа не показало никаких заметных свойств и, за гонорар, Тимур сдал его Нестерову, не многим после того, как я подарил профессору всего Михаил Аркадьича целиком. Нестеров оценил мой жест и взамен предложил мне работу и реальную возможность обессмертить моих друзей. Ирландцу выпала большая честь, перевести на грузовом вертолёте Мишу за Периметр, в научно-исследовательский институт. Во время той погрузки мы и сдружились.

Вообще, друзья, в подобном месте, это завсегда весьма своеобразные люди.

Глава десятая

Оставшееся время: 40 часов, 35 минут, 20 секунд.

Настойчивый порыв стремительного ветра играючи прорвался через лесной массив, задорно подхватил опавшую листву величественных деревьев и закружил спиралью в диком танце вихря, поднимаясь всё выше и выше, до тех пор, пока силы ни покинули одинокое явление безумной и свободной стихии. Листья осыпались на мой тайник дождём пыли и трухи в свете, прорывающихся сквозь кроны деревьев, редких лучей безупречного солнца.