Искатель: Проклятие Древней крови (СИ)

Игни поймал на себе прожигающий взгляд серо-зеленых глаз шефа. Смерив с ног до головы избитого стажера с распухшей губой и цепью красных следов на шее, Алпин Фарелл долго смотрел на ряженного в магистра Тиро и, наконец, повернулся к старому другу в национальной горской одежде.

– Я предупреждаю в последний раз. Все присутствующих, без исключения. Если кто-то из вас попробует действовать через мою голову – укорочу вашу инициативность ровно на одну восьмую туловища. Вы поняли меня, ваша светлость? – Фарелл возвысил голос, чтобы его хорошо услышали за стеной, и помолчал, дожидаясь утвердительного ответа. – Вы меня знаете, господа, мои слова ветер не уносит. У искателей может быть сколько угодно внешних врагов – рано или поздно, мы разберемся с каждым, а вот внутренних демонов я изгоняю без колебаний.

А вот последние слова шеф-искатель адресовал персонально Игни.

Эпилог

Когда люди говорят про Нижний город Акато-Риору, особенно в тех случаях, когда о нем говорят вполголоса, в мыслях держат не только те рыбацкие развалюхи на сваях, которые безо всякого Разлива половину года стоят по самое крыльцо в воде. И совсем уже редко вспоминают, что деревни фермеров посреди заливных лугов и посёлок старателей на берегу Золотой реки на картах в столичном Магистрате включены в границы этого городского округа.

О нет. Мирные отдаленные деревушки или даже кварталы, в которых никто не зарабатывает и половину риена в день, никогда не добились бы такой скандальной славы среди жителей, как настоящий Нижний город, окутанный флёром мистических и жутких историй.

Когда люди говорят про Нижний город, чаще всего они имеют в виду сеть подземных каналов, проходов и галерей прямо внутри того самого холма, на вершине которого сияет ослепительный и гордый Белый дворец.

Правительство отрицало его существование.

Нижний город в отместку отрицал существование правительства.

Закон не приветствовал тех, кто селился в старых выработках под холмом. Но делать этого напрямую не запрещал. В своё время часть входов в старые штольни завалили, где-то перекрыли решетками, а где-то поставили ворота. Отделили магическими барьерами от новых шахт, уходящих в глубины холма. На большее рвения властей не хватило. Да и местная охрана смотрела на всё сквозь пальцы. Не будешь же постоянно требовать у грязных уставших рабочих, которые следят за стоками и трубами, патент на службу и спрашивать, где они живут.

Выработанные штольни и природные галереи, вымытые грунтовыми водами, стали домом для тех, кому не нашлось места под солнцем. По иронии судьбы, здесь было куда теплее и суше, чем на поверхности. Академию заботила сохранность скрытых под городом шахт, в которых добывали кристаллы с магической энергией.

Быть может, именно из-за человеческой алчности Разлив ежегодно приносил столько проблем Белому городу, что правителям приходилось раскошеливаться на королевскую компенсацию для горожан.

Тощий парень в расстегнутом кожаном жилете, запинаясь, брел по широкой «улице», освещенной лишь тусклыми пятнами красного света от вечных бумажных фонариков. Мокрая рубашка прилипла к ребрам. На непокрытой голове топорщились сосульки влажных прядей. Седой, как сова, парень безумно таращил яркие желтые глаза на собственные обожженные руки. Кожа на внешней стороне кистей превратилась в плотную черную корку.

– Су-у-ка, – скулил парень. Крупная дрожь сотрясала его сухое лёгкое тело. Стучал зубами он вовсе не от холода, а от ужаса. Его ловкие руки, которыми он всегда гордился, на глазах превратились в две обугленные головёшки. Выбравший собачью кличку вместо ненужного имени человек горестно выл, как пёс, оплакивающий отрубленные лапы.

Он шёл от одного пятна кровавого света к следующему. А когда ряд путеводных огоньков внезапно оборвался, остановился рядом с последним и сел на земляной пол, стараясь держаться в круге света, потому что он дарил обманчивое ощущение тепла. Подтянул колени к животу. Осторожно уложил на них локти и вытянул вперёд руки, чтобы ненароком не задеть ожоги. Запрокинул голову и прижался затылком к древней кирпичной кладке. Закрыл глаза, отдыхая.

Он не помнил, сколько просидел так. Может, минуту, а может, пару часов. Под землей время течет иначе. Нужно жить в этом мире, чтобы приноровиться и научиться ощущать ход часов в самом себе, без оглядки на изменчивое небо.

В какой-то момент Щенок собрался с духом и решил сунуть правую руку в карман, чтобы достать из него склянку с волшебной красной водой, которая, по слухам, могла исцелить любую рану, если смешать ее с кровью. Шипя от боли и проклиная все на свете, он кое-как выцарапал вёрткую, как скользкая рыбешка, мелкую бутылочку. Это было бы куда проще сделать, если бы конечности не превратились в бесполезные куриные лапы с растопыренными непослушными пальцами-когтями.

Уже не радуясь первой победе, Щенок заёрзал, пытаясь нащупать выкидной нож, не прибегая к помощи рук.

А его не было!