Искатель: Проклятие Древней крови

Только вместо чемодана молодой мятежник с нашивкой младшего члена генерального штаба на плече тащит сумку со свинцовыми пулями и огненный порошок кона, насыпанный ради экономии в холщовые кисеты для табака, в специальных узких кармашках рассованы стеклянные ампулы. Кочки так и лезут под ноги, штаны по колено в грязи и глине, а рана на руке кровит и пульсирует болью. На зубах хрустит песок. Бесполезное островное дайфуру болтается на широком плечевом ремне. Зловредно бьет по ногам, стоит отвлечься и перестать придерживать громоздкую дуру.

Бросить бы гадину! Но страшно остаться совсем без оружия, когда кругом одни враги, ночь и ни зги не видно, а проклятущая вода плетьми хлещет с неба – не успеваешь стирать её с лица рукавом мундира. Жёсткое сукно, набравшее влаги, плохо справляется со своей задачей.

И нужно идти, а лучше бежать, пока хватает дыхания, а потом снова идти вперёд, хоть во мраке под стеной дождя и не разберешь, где «вперед», а где «назад».

Сейчас ничем не лучше.

Из-за пожара и суматохи Игни (а с ним и половина города) не обратил внимание на то, что западный ветер согнал с увенчанных снежными шапками гор целую «бороду» грязных туч. Морской бриз сцепился со своим извечным противником, и ареной их последней битвы выступил Белый город. Ледяной порыв сорвал с макушки Игни шляпу и немедленно унес куда-то вверх. Кувыркаясь, черная фетровая шляпа, врезалась в окно на третьем этаже, потом её перехватил один восточных ветров и умчался с ней в сторону Арки.

Над головой Игни хлопали ставни: люди закрывали хрупкие стекла от весеннего шторма. Те, кого непогода застигла вдали от дома, после Разлива почти наверняка потратят часть весенней компенсации на услуги стекольщиков.

«Зимой у нас шторма, весной ветра, летом жара, а осенью – красота»

, – всплыли в памяти слова зеленщика.

«А когда весна встречается с зимой – настоящий конец света», – понял Игни, невольно восхитившись умению человека обтекаемо охарактеризовать то время года, когда улицы Акато-Риору пустеют, горожане сидят по домам и получают королевскую компенсацию за ежегодные стихийные бедствия.

Одной рукой придерживая воротник в тщетной надежде сберечь хоть крохи тепла, он оттащил бесполезный чемодан под козырёк балкона ближайшего дома. Огляделся. Глазами ничего не увидел за плотной стеной дождя. Закрыв глаза – тем более.

Никого.

Но эта мысль не принесла чувства покоя и безопасности.

Ливень разрезал мир на лоскуты. В такую погоду дальше собственного Покрова не увидишь. Ровный шум воды скрадывал звуки, вымывал запахи. Только если взять заемную силу у Священного огня, получится преодолеть ограничения смертного тела и продолжить охоту за имперцами. С квинтэссенцией в крови можно будет рассчитывать на помощь предков.

С другой стороны, был небольшой шанс, что его потеряли, взяли ложный след. И когда прохудившиеся небеса истощат свои хляби, Игни без приключений догонит Алишера и матушку. Быть может, даже сумеет затеряться снова без необходимости решать проблему силой.

А пока он прятался от дождя под козырьком балкона в одиночестве. С чемоданом, набитым одеждой и мелким скарбом. И непрошенными воспоминаниями, которые, подобно черной вонючей жиже, сочились сквозь щели мысленной ограды, возведенной давным-давно…

Тогда рядом был брат. Игни будто наяву увидел его злые глаза.

Брат – копия отца, только моложе и без очков. Из рассеченного лба над бровью, разбиваясь на ручейки, стекает кровь. Смешивается с дождём – Энкери успел где-то потерять фуражку. Мокрые волосы липнут к смуглой коже.

«Ты должен быть с отцом!» – Игни тогда опешил и до сих пор не понимал, почему Энкери оказался рядом и массивным деревянным прикладом разбил голову имперского миротворца в тот момент, когда младший брат уже прощался с жизнью. По плану, все Одарённые должны держаться единым кулаком и обеспечивать друг другу огневую поддержку.

Какая, к демонам, огневая поддержка под таким ливнем?

Энкери красноречиво переводит взгляд на миротворца с пробитым черепом. Одна сторона лица у светловолосого имперца залита кровью, а глаза открыты, но видят уже совсем другие Небеса.

«Отставить возражения, наместник. Я за тебя отвечаю перед отцом и Предвечным огнём. Выберемся или пойдем на корм земляным червям – главное, не поодиночке».