Искатели счастья

Стоит ли говорить, что я с готовностью согласился на этот медицинский эксперимент. За мной ухаживала самая лучшая девушка. А я лежал на диване, чувствуя как моего лица касаются ее легкие пальцы, вдыхал молочный ветерок её дыхания и блаженствовал. Если и есть счастье, то вот оно! Рядом и вокруг, как теплое оранжевое облако, из которого она появилась после нокаута.

    На моём глазу лежал марлевый компресс, я улыбался, как Деточкин после премьеры «Гамлета». И вдруг, ни с того ни с сего, вспомнил один разговор с Лешкой. Он тогда закрыл дверь своей комнаты, как-то криво улыбнулся и протянул мне пачку фотографий с не вполне одетыми девицами.

- Это я их фотографировал, - гордо сообщил он, ожидая похвалы.

- Какая грязь! - прохрипел я, чувствуя приближение приступа тошноты.

- Ничего подобного. Очень даже чистые девочки. Все из приличных семей. Хочешь вот с этой сегодня познакомлю. У нее вечеринка будет. Есть возможность стать настоящим мужчиной. Она уже опытная.

- Нет!

- Зря.

- Отстань.

- Как хочешь.

…Резко привстал я на диване и потряс головой, отгоняя гнусные воспоминания. Зоя присела рядом и положила руку на плечо:

- Что с тобой? Тебе плохо?

- Нет, Зоинька, всё хорошо.

Долго смотрел на девушку. Она смутилась. Рядом с ней я испытывал неописуемое блаженство. Мне всё нравилось в ней: глаза, ресницы, пухлые губы, легкий румянец, проступающий на смуглых щеках, каштановые волосы, заплетенные в косу, легкие руки, чуть покатые плечи, упругая фигурка… Даже вот эти округлые колени, которые она прикрывала руками. Даже этот свежий молочный запах её дыхания. Даже белые шерстяные носки, в которых она ходила по дому. Всё! Буквально всё в этой девушке мне нравилось и вызывало восторг. В моем сознании те, раздетые девицы с фотографий, и Зоя никак не соединялись. Конечно, я помнил её в спортзале на уроках физкультуры и гаденькие шутки, которые отпускал Лешка по поводу ее

- Зоя, можно с тобой поговорить на одну очень щекотливую тему?

- Попробуй, - выдохнула она, еще больше смущаясь.

- Мы взрослеем, - начал я медленно, осторожно подбирая слова. - Мои друзья уже попробовали на вкус запретный плод. Вокруг меня постоянно звучат разговоры на эту тему. А мне все это противно. Понимаешь?

- Да, Юра. Мне это знакомо. Может поэтому я почти всегда одна.

- Скажи честно, как другу. Ведь ты, наверное, тоже чувствуешь эти взрослые желания?

- Да, конечно, - кивнула она, не поднимая глаз. - Я ведь живой человек.

- И как ты с этим справляешься?

- Я сказала, что я тоже живой человек. Но я не животное, понимаешь?

- Да, конечно.

- Значит, нужно научиться эти… желания как-то обуздывать. Наверное, этому нужно учиться, как учатся ходить, говорить, готовить обед. Просто научиться… для того, чтобы не потерять человеческий облик. Чтобы будущему супругу в глаза смотреть было не стыдно.

- Спасибо, Зоя. Тебе, наверное, непросто было говорить об этом?

- Ну, в общем, да. - Она подняла глаза и положила руку мне на предплечье. - Но с тобой это не так трудно, как с другими. Ты умеешь понять девушку. Я тебе доверяю. Полностью.

- Спасибо, - кивнул я, едва сдерживая подступившую к сердцу волну теплой нежности.

- Ну что, дорогой гость, - вспорхнула она, легко вставая с дивана, - не пора ли мне тебя накормить? А то ведь на чае долго не протянешь. Вставай, Юрик, пойдем в столовую.

  Мы зашли в ванную, помыли руки под струей воды, побрызгались по-детски, вытерли руки одним полотенцем. В просторной кухне-столовой сел за круглый стол, а хозяюшка засуетилась между холодильником и плитой.

- А я сидел за своим одиноким столом, - комментировал вслух происходящее, - и любовался девушкой. И всё-то в ней было так ладно: и эти плавные движения рук, изящные наклоны гибкого стана, и редкие, но такие теплые, взгляды её чарующих персидских очей.

Зоя молча продолжала разогревать котлеты с гречневой кашей, выкладывала в фарфоровый салатник маринованные огурцы с квашеной капустой.

- Я любовался этой девушкой-совершенством и представлял себе её в роли своей законной жены.

Зоя шаловливо глянула из-за плеча и полушепотом произнесла в пространство:

- Продолжай…

- … И никак не мог представить! - закончил я импровизацию. В меня полетело полотенце, я автоматически увернулся, поймал и протянул хозяюшке. - А вот бросаться разными предметами в горячо любимого гражданина - политически безграмотно и идеологически неверно.

Она подлетела ко мне, подбоченилась и готова была сказать что-то дерзкое. Не успела. Я поднялся и крепко обнял ее за плечи. Она дернулась, тихонько заскулила и обмякла. Я гладил ее поникшую головку, длинную теплую шею и шептал на ушко:

- Она чувствовала себя пленницей, попавшей в тиски его мощных объятий. Это её поначалу ошеломило. Но потом… Потом она обмякла и, не зная почему, сама обхватила тонкими руками его мощную широкую спину.

- Не дождешься! - взвизгнула она. - Немедленно отпусти!

- Пожалуйста. - Поднял я руки к потолку. Она чуть отстранилась и продолжала стоять, в упор глядя на меня.

- Не делай так больше, - прошептала она смущенно, -  пожалуйста. Я ведь тоже живой человек…

- Прости. И я живой. Пока еще.