Искажение лжи

Гурин молчал и барабанил пальцами по столу. Он смотрел на красный карандаш, который откатился к краю стола и чуть не упал. Я чувствовала, как одновременно краснею и покрываюсь холодным потом. Через секунду мне стало жарко. О, нет, только не это!

– Это мой перевод? – сипло спросила я.

– Яна, никогда не поверю, что ты не узнала свою писанину.

Писанина? Шеф так назвал то, что я перевела?

Гурин встал и подошел ко мне вплотную. От него сильно пахло сердечными каплями.

– Я не знаю, что тебе сказать, – произнес шеф спокойно. Слишком безэмоционально. – Но, если через год после пропажи мужа ты собираешься угробить свою жизнь, это твоя личная потребность. Угробить «Ифину» я тебе не позволю.

Я молчала. Я не знала, что сказать в свое оправдание. Абсолютно. Я запорола дефицитный заказ. Я не понимала, как могла такое сотворить. Я не могла. Это недоразумение. Этого не могло быть! Это невозможно.

– Яна, мы с пониманием относились и относимся к твоему горю, но прошел уже год. Год! Есть какие-то лимиты у любого терпения. Мне эти переводы вернули. Вер-ну-ли. Понимаешь? Там написана чушь!

– Извините. Я не знаю. Не представляю, как могло так получиться, – с трудом выдавила я.

– Ты не знаешь, а я знаю. Твои мысли все время где-то, только не в переводах. А для нашей работы нужна сосредоточенность. Мы не можем позволить себе отвлекаться, потому что в результате получим вот такое безобразие!

Гурин указал рукой на бумаги, потом резко встал, подошел к окну и поднял жалюзи. В комнату хлынул солнечный свет. Красные исправления на черно-белом фоне будто вспыхнули и стали еще заметнее. Шеф смотрел в окно и молчал.

– Извините, – повторила я.

– Иди, исправляй, – тихо сказал Гурин. – У тебя времени до четырех.

Я собрала бумагу и вышла из кабинета. Лариса не подняла на меня глаза, делая вид, что страшно занята работой. Рядом с монитором стояла чашка с чаем и лежал надкушенный пирожок.

Как стыдно! Я быстро прошла по коридору до своего закутка, мечтая никого не встретить. Хотелось рыдать. Похоже, мне грозила профнепригодность. Еще хорошо, что шеф ничего не сказал о профессионализме. Пока.

Войдя к себе, я закрыла дверь, что делаю крайне редко. Потом села и принялась изучать ошибки. Они меня поразили. Создавалось впечатление, что тексты переводил обдолбанный человек с затуманенным сознанием. Иначе не объяснить. Переставленные местами абзацы, лишние слова, предложения, взятые непонятно откуда, совсем не по теме. В сто раз хуже электронного переводчика!

Я не могла так написать! Я не сделала бы таких ошибок ни за что в жизни! Даже во сне! Передо мной не ошибки, а нелепости. Белиберда! Полная чушь!

Глава 25

Первые пару минут я не могла печатать. Руки тряслись. Я не попадала по нужным буквам. Тогда я встала и сделала несколько шагов туда-сюда, пытаясь успокоиться. Потом подумала о том, что в последнее время слишком часто со мной происходят непонятные странности. Почему-то именно эта мысль меня встряхнула.

До четырех я все исправила. Я закончила даже раньше. Но хоть я и считала, что ошибок и несуразиц больше нет, сдавать переводы боялась. Вдруг мне только кажется, что я исправила? А на самом деле – нет. Больше я себе не доверяла и попросила Киру проверить. Она села к монитору и просмотрела текст.

Потом грустно улыбнулась и кивнула:

– Нормально. Можешь сдавать.

Идти к Гурину было стыдно. В университете по переводу я получала одни пятерки. А теперь вот опозорилась. Я сбросила переводы на флэшку и понесла исправленное, чтобы распечатать, но меня остановила Лариса.

– Никаких флэшек, – сурово сказала она и отвернулась, когда я протянула флэшку. – Только по почте.

Я проследила за ее взглядом. Лариса смотрела на плакат с рекламой нашей «Ифины». Очень интересное зрелище, тем более что он целыми днями висит у нее перед глазами.

Я вернулась в кабинет, едва сдерживаясь, чтобы не наговорить Ларисе гадостей. Интересно, могли ли ошибки появиться после того, как я перевела тексты? Например, в процессе доставки информации на компьютер Ларисы? Или уже на компьютере Ларисы? Мог кто-нибудь постараться? Ведь переводы с ошибками я сбросила именно так.

Мысль показалась интересной. А главное, она давала шанс. На то, что со мной все нормально. Я переводила так же хорошо, как раньше. Внутри зародилось чувство, похожее на надежду. Робкую, боязливую, но заманчивую.

Я сбросила переводы Ларисе. Потом в нетерпении открыла файлы с текстами, которые раньше сохранила в облаке. Но тут робкая надежда бесславно погасла. Все ошибки были на месте. Тут как тут. Значит, их все-таки сделала я. Жаль. Как бы я хотела свалить вину на кого-то другого! Например, на Ларису. Или даже на Киру.

Я взяла у Ларисы распечатанные тексты и вошла в кабинет шефа. Он стоял у окна и смотрел на улицу.

– Вот, – сказала я, протягивая переводы. – Исправила.

– Яна, предупреждаю тебя в последний раз, – устало сказал Гурин. – Или ты берешь себя в руки, или тебе придется взять отпуск. Пока. И только потому, что я не хочу прибегать к крайней мере. Увольнению.

Он поднял указательный палец и назидательно продолжил.