Искажение лжи

– Откуда ты знаешь, что прислали?

Он хмыкнул:

– Работа такая.

– Разве непонятно, о чем в ролике? Мне казалось, предельно ясно. Особенно, с заголовком. Он объясняет суть.

– Тебе понятно, потому что ты в теме. И никому больше, особенно посторонним. Мало ли что в Интернете болтается? За всем не уследишь.

Впереди нас шла девушка с ребенком в открытой летней коляске и йоркширским терьером на поводке. На голове терьера красовался большой красный бант. Такой же бант был на голове ребенка. Выглядело очень мило.

– Как думаешь, видео заинтересуются?

– Не знаю. Надеюсь, что нет. Кому оно надо?

– А подписи за мой арест?

– Ты что? Я же пошутил. Разве ты не поняла?

Злая шутка. Очень. Но я ничего не сказала.

И правда, чего я так боюсь? Ну, выложили видео со мной в Интернет. Пожалуйста! Пусть еще докажут, что на нем я. Если я сама так не считаю.

– Главное, чтобы журналисты не уцепились, или какой-нибудь активист-энтузиаст, – уточнил Антон. – Видео скорей для тебя. Чтобы припугнуть, а вот зачем, я не знаю.

– Самое ужасное в том, что видео подлинное, а я ничего не помню. Боюсь, вдруг так было на самом деле, а я забыла, – сказала я.

Антон остановился, будто споткнувшись:

– Как забыла?

– Ну, да. В последнее время забывчивость приходит чаще, чем требуется, – пошутила я.

– Не выдумывай, – сказал он. – С тобой все нормально.

– Понимаешь, иногда мне кажется, я что-то упускаю, – продолжала я. – На самом деле все не так. То, что происходит со мной. На самом деле по-другому.

– Яна, сейчас ты говоришь ерунду! – Антон повторял слова Киры.

– Не знаю. Я начала сомневаться в себе. Я рассеянная, вечно все теряю и забываю. Мне постоянно что-то чудится. Я начинаю бояться. Себя и окружающих.

Вот это я разговорилась! Все свои тайны раскрыла. Зря, наверное.

Мы дошли до парка. Антон купил нам по эскимо. Я подумала, что он знает обо мне не все. Не знает, что я больше люблю фисташковое.

Мы сели на ту же скамейку, на которой вчера я сидела с Кирой. В тени высокого тополя. Нас окружал жаркий летний вечер. Он оглушительно пах цветами и травой. Несколько минут мы молчали.

– Ты не должна ничего бояться. Я с тобой, – сказал Антон.

– Да. Спасибо.

Я не сказала Антону об ассоциации. Раньше нечто похожее мне говорил Кирилл. А потом пропал. Неужели я его убила? И ничего об этом не помню. Смешно. Ерунда какая-то! Но выходило, что так.

Антон с удовольствием ел эскимо и рассматривал деревья.

– Высматриваю белок, – сообщил он. – Сегодня пока не видно.

Я промолчала.

– Слушай, Дивинова, – продолжал Антон. – Вокруг тебя бесконечно творятся разные непонятности. Обязательно плохие. Не соскучишься, уж точно. Кому ты могла так насолить? Не знаешь случайно?

Какой замечательный вопрос! Наверное, если бы я знала, все происходило бы по-другому! Или не происходило!

– Загадка, – сказала я. – Мне надо ее разгадать.

– Нам, – поправил он и взял мою руку. – Нам надо разгадать загадку. Вместе. Я тебе помогу.

Я думала, сказать или нет Кириллу о своих мыслях. Потом решилась. Что я теряю? Ничего. Абсолютно.

– Мне кажется, будто кто-то рядом со мной против меня.

– Может быть, – согласился он задумчиво. – Но что, если ты не права? Против не тот, кто рядом?

– Или я сама против себя, – печально продолжала я. – В голове лишь искаженная реальность.

Антон хмыкнул.

– Что? – не выдержала я.

– Пытаюсь представить тебя в роли умалишенной заказчицы убийства.

Он неожиданно так искренне и заразительно рассмеялся, что я тоже улыбнулась. Мне захотелось вечно сидеть на скамейке в тени тополя и есть эскимо. Всю жизнь. Тополь, скамейка, эскимо. Никаких проблем. Мы еще помолчали. Потом Антон встал и протянул мне руку:

– Пойдем, я тебя провожу. Хочу еще поработать.

– Ты узнал что-нибудь о маме?

Почему я не спросила раньше? Опять проявила свой эгоизм.

– Пока нет. Дело продвигается, но вяло.

Мне показалось? Или он на самом деле сказал это слишком печально? Секунду я колебалась. Надо ли приставать к Антону с расспросами, если он сам ничего не рассказывает? Потом решила, что не стоит.

Не знаю, почему я захотела довериться ему. Ответить откровенностью на его скрытность.

– Знаешь, у меня теперь самое дорогое, что осталось, – родители, – сказала я свой самый большой секрет. – Я очень тебя понимаю.

Он кивнул:

– Обычно самое главное ценишь, когда уже поздно.

Мы подошли к дому. Солнце медленно скрывалось за соседними домами.

– Ну, прощаемся здесь, – улыбнулся Антон. – Дальше не пойду.

– Да, лучше не надо.

Он посмотрел по сторонам:

– Ничего не бойся.

– Не буду, – пообещала я.

Антон резко повернулся и быстро зашагал в сторону. Я машинально отметила, что он идет к дороге, а не по парку. Наверное, не любит ходить пешком и гулять один.

Ну, не может же он чего-то бояться?

Глава 66

После ухода Антона мучительные страхи вновь обступили меня со всех сторон. Домой не хотелось. Я решила пройтись. Почти стемнело. Зажглись фонари. Дневная духота немного спала. Пахло травой и свежестью.