Исход

Андрей внутренне расхохотался. Как просто их убедить, что это была ИХ идея…

Однако реальность вновь грубо ворвалась в его сознание. А разве снаружи не происходит то же самое? Сколько из них были просто втянуты в эти события, в полной уверенности, что осуществляют собственные мечты?

И снова тёмный призрак Николая воздвигся над Андреем. Он отчаянно цеплялся за остатки спокойствия, которое подарила ему Дана, и за новый образ своего брата, который он пытался выстроить в последние годы. Всё это было немедленно забыто, как только Андрей вспомнил о событиях на «Принце Евгении».

Как ты мог распоряжаться судьбой миллионов людей, да ещё таким отвратительным способом? А вот это ты тоже предусмотрел, Никки? Ты все ещё думаешь, что это приемлемый путь спасения общества? Путь, который снова позволяет людям убивать друг друга на улицах?

Где-то со звоном лопнуло ещё одно стекло. Крики становились все громче. Под грохот камней, которые толпа швыряла в неудачно припаркованные ховеркары, Андрей принял решение, которое должен был принять уже давным-давно. С улицы послышались первые крики боли и ужаса.

Я должен буду бороться со своим братом. Невзирая на последствия. До конца.

22

Правительственный комплекс Звёздной Лиги

Новая Москва

Норафф, Эдем

Миры Пентагона

1 января 2801 года

Андрей хотел было уже ворваться в помещение, но нервы подвели и он замешкался.

Зачем я здесь вообще? Эти слова постоянно возникали в его мыслях, однако ответа на этот вопрос он не знал. Усталость не способствовала исполнению данного самому себе обещания и шаги его всё более замедлялись. И всё-таки, убежденный событиями последних месяцев в своей правоте, он шёл по коридорам здания правительства.

Несмотря на отчуждение, возникшее между ним и отцом, Андрей достаточно часто бывал здесь, чтобы неплохо ориентироваться в министерском комплексе. Тем не менее, каждый раз, когда он попадал сюда, его охватывало некое замешательство: миллионы граждан, разбросанные по дюжине планет, управлялись отсюда – и всё-таки здание наводило не благоговение, а банальную скуку.

Я видел рестораны, обладающие большей индивидуальностью, чем этот сарай. Может быть, все наши трудности из-за этого? Люди ожидают от здания центрального правительства величественности, оно должно впечатлять и восхищать. Должно быть иконой из мрамора и благородных пород дерева, украшенным картинами и прочими произведениями искусства. А это – полная противоположность тому, чего граждане ожидают от своих лидеров.

Как долго генерал был учреждением, как долго он воплощал

дух этого здания… Однако теперь, когда жизнь постепенно уходила из него и он всё менее интересовался проблемами гражданского населения, все вдруг увидели в нем всего лишь старика. Маленькая, старенькая хижина… Люди постепенно начинали спрашивать себя, как это они вообще ухитрились поверить в Мечту.

Андрей боялся за судьбу общества и колонистов. И моего отца. Беспорядки и последовавшие за ними репрессии всё ещё беспокоили его, однако всё больше утверждали его в принятом решении.

Сапоги Андрея вызывали глухое эхо, идущее от стен пустого коридора. Дойдя до конца, он повернул налево и остановился. Ещё раз сконцентрировался перед неизбежной конфронтацией, которая должна была произойти – он знал, что выбора нет.

Долгие недели Андрею не удавалось заставить Николая поговорить с ним. Никто из знакомых не мог сказать ему, где находится его брат. Его подчиненные из 146-го также исчезли.

Андрей глубоко вдохнул, чтобы успокоить колотящееся сердце. Сухой воздух и запах моющего средства защекотал нос, так что он чихнул. Звук прозвучал в спартански обставленном коридоре, как взрыв бомбы – он мигом вычистил тени и утерянные надежды из мыслей Андрея. Его сердце стучало так, словно он вынужден был бороться за свою жизнь.

Запах старости. Запах забвения. Запах человека, чьи дни подходят к концу.