Исход Русской Армии генерала Врангеля из Крыма

29 октября генерал Врангель отдал приказ: войскам, оторвавшись от противника, идти к портам для погрузки. Главнокомандующий вызвал к себе еще хромавшего генерала Скоблина и сказал ему, что он назначается комендантом по погрузке войск в Севастополь и что здесь грузиться будут войска 1-й армии, за исключением Корниловской дивизии, для которой дан маршрут на Евпаторию. Скоблин запротестовал: «Корниловская дивизия должна грузиться в Севастополь. Если, ваше превосходительство, вы не измените своего решения, я немедленно выезжаю к дивизии, иначе казаки ототрут корниловцев от кораблей». Врангель изменил свое решение. Корниловцы пошли на Севастополь. Когда они вошли в город, около полутораста тысяч людей уже были посажены на пароходы.

Корниловцы были погружены на «Саратов». 2 ноября с наступлением сумерек «Саратов» поплыл. Корниловцы не отрывали глаз от берега. Еще виднеется узкая полоска земли и прибрежные огоньки. Огни исчезли, и тьма окутала родную землю.

Эвакуация

Корниловская ударная дивизия, под командой командира артиллирийской бригады генерала Ерогина, 2(15) ноября прибыла в Севастополь и приступила к погрузке на транспорт «Саратов».

В этот же день к генералу Врангелю в гостиницу «Киста» явились представители от полков 1-го армейского корпуса во главе с генералом Манштейном для принятия Знамен этих полков, стоявших в помещении Главнокомандующего. Генерал Врангель вышел к ним, бледный, в черной черкеске, и сказал собравшимся: «Я сожалею, что не могу сказать этого всем, и прошу вас передать всем то, что я скажу. Сейчас я убедился в том, что Европа и Америка нас предали. Результаты налицо: в моем распоряжении кораблей настолько мало, что я не могу на них посадить даже все остатки славной армии, которая, истекая кровью, подходит к Севастополю. Куда мы идем, я не знаю, так как на мои вопросы, которые я рассылал в течение двух дней со дня юшуньской катастрофы, ответов нет. Я продолжаю по радио вести переговоры и думаю, что они увенчаются успехом. Где мы пристанем, я не знаю, но где бы это ни было, я прошу передать эту просьбу частям: сохранять безусловный порядок, дисциплину и, самое главное, уважение друг к другу. Потому что я в состоянии говорить за вас только тогда, когда буду уверен, что мы и там останемся такими же, как и здесь, твердо веря в нашу идею и в то, что вина в нашей катастрофе не в нас самих».

К утру 13 ноября стали подходить к городу части 1 — й армии генерала Кутепова, и погрузка началась. Утром 14 ноября в Севастополе было совершенно спокойно, по городу ходили патрули юнкеров. На рейде стоял крейсер «Генерал Корнилов». Днем караулы и заставы стали стягиваться к Графской пристани. Около 2 часов дня туда подошел генерал Врангель и поблагодарил юнкеров за службу. Затем он снял корниловскую фуражку, перекрестился, низко поклонился родной земле и на катере отбыл на крейсер «Генерал Корнилов». За ним на «Херсон» погрузились юнкера. Последним сошел с берега начальник обороны Севастопольского района генерал Стогов^{193}

. Он остановился, перекрестился и заплакал. На берегу была масса народа. Люди благословляли и плакали. Это было около 3 часов дня, а в 4 часа 45 минут большевики вошли в город.

По данным штаба Главнокомандующего, из Крыма ушли все морские транспортные средства и боевые корабли — всего 126 судов. На них было погружено около 135 тысяч человек, и среди них до 70 тысяч бойцов с пулеметами и винтовками. Пароходы вышли в море переполненными до крайности, все трюмы, палубы, мостики, решетки у труб, все было буквально забито и наполнено людьми. Слава богу, море было совершенно спокойно. С тяжелым чувством покидали Белые воины русскую землю, на которой они три года боролись с врагами России — коммунистами и большевиками. Там оставались дорогие могилы, многие оставили там свои семьи, не зная, какая участь их постигнет, но отчаяния не было. Пароходы отходили, взоры всех были обращены на удаляющийся берег родной земли, не зная, увидят ли они ее когда-нибудь опять. Начало смеркаться, на далеком берегу кое-где зажглись огни, все туманнее становились очертания берега. Вот погас и последний огонек. Прощай, Россия!..

В. Гетц^{194}

6-я корниловская^{195}

Закончилась сказка счастливых дней отдыха, и опять начались тяжелые будни. В то время когда мы представлялись своему Главнокомандующему, в его штабе разрабатывалась сложная операция по разгрому Заднепровского фронта большевиков, имевших свое предмостное укрепление у Любимовки и Алешек. К операции привлекалась и наша соседка — Польша, изнывающая под ударами советских армий. Обе заинтересованные стороны, вопреки отсутствующему взаимному доверию, объединились в стратегически выгодной комбинации совместных действий.