Исход Русской Армии генерала Врангеля из Крыма

Волновались и марковцы. Но у них было и еще одно, главное беспокойство — за свою дивизию. Знали — она отошла через Геническ, должна прибыть на Перекоп, но в каком состоянии?

* * *

Дивизия вышла на Арабатскую Стрелку. В тесноте стала по хуторам. 1-й полк на позиции. Ночь. Эвакуация раненых и больных. Увезен и генерал Манштейн; его заместил начальник штаба дивизии, полковник Битенбиндер, а не генерал Гравицкий.

Дивизии приказано срочно выйти к станции Владиславовка, на линии Керчь — Джанкой, для переброски на Перекоп. Говорили — переход в сто верст по Арабатской Стрелке. Что за Стрелка? О ней мало кто знал или помнил по урокам географии. Это узкая полоса земли, тянувшаяся на сто верст между Азовским морем и заливом Сиваша. Только в северной части она имела ширину около пяти верст, и на ней находились хутора, но южная, на 75 верст, местами шириной в 30–40 шагов, была голой, песчаной, без каких-либо жилых строений. В холод и при сильном ветре нельзя было и думать пройти эти 75 верст в два перехода. Требовался один. Сразу же, как только дивизия вышла на Стрелку, дал себя остро почувствовать недостаток во всем: не стало хлеба, овощей для приготовления обедов, даже дров для кухонь; для лошадей — фуража; кормили их небольшим запасом зерна, вывезенным из Геническа.

На следующий день, 22 октября, дивизия стала продвигаться к югу по населенной части Стрелки. 6-й Донской пластунский полк должен был сменить 1-й полк; он пришел лишь к вечеру. В течение всего дня на позиции оставалась лишь 1-я батарея со своими конными разведчиками и двумя пулеметами, с приданной ей сотней штаба дивизии и полусотней калмыков Дзюнгарского полка. Всего с батареей — 150 всадников. Командир батареи, капитан Каменский, — начальник боевого участка; начальник всей конницы — штабс-капитан Иегулов.

С рассветом красные повели боевую разведку пешими и конными частями, но были рассеяны орудийным и пулеметным огнем. Вечером подошел Донской полк в 400 штыков Его командир, генерал Курбатов, ознакомившись с местностью, отвел отряд к югу на 7 верст, на другую, более узкую линию обороны. 1-я батарея была оставлена в его распоряжении.

23 октября дивизия шла по узкой голой полосе Стрелки. Мороз до 5 градусов, сильный ветер. Глухой шум моря и Сиваша, звон разбиваемого волнами у берега льда. Мелкие брызги воды обдают идущих. Тяжелый путь по песчаной дороге. Колонны идут день, затем ночь с короткими остановками. Подгоняет холод. Кругом серо. Все чаще и чаще попадаются трупы лошадей, брошенные повозки. Падают выбившиеся из сил лошади, они обречены. Никакого корма для бедных животных, никакой пищи для людей. Всех мучает жажда; вода рядом, но она горько-соленая.

Несколько суток назад здесь проходили, кроме обозов и частей, остатки запасного батальона 3-го полка — человек 10 офицеров и 40 солдат. Их поход был ужасен: они без отдыха и пищи отходили от села Рождественского. Ими овладело полное отчаяние, и вдруг ночью впереди показался огонек. Напрягли последние силы. Подошли. Домик, два-три сарая. Пустое помещение с казенной мебелью. В нем некто в военной форме.

— Что здесь? — спросили его.

— Таможня, — ответил он.

Недоумение. Никто не может понять, на какую границу они пришли. Оказалось — здесь соляные промыслы, ведется учет добывания соли. Набившиеся в дом, видя, что здесь, кроме укрытия от ветра, не получишь даже воды, с отчаянием спрашивают:

— Скоро ли конец этой Стрелке?

Ответ утешительный.

Теперь, когда мимо этого дома проходила дивизия, в нем не было ни огня, ни таможенника.

24 октября с утра части дивизии наконец выходили в Крым. Первое село Ак-Манай, населенное татарами. Марковцы, совершенно обессиленные, входили в первые же свободные дома и засыпали как убитые. В селе стояла рота Константиновского военного училища^{127}. Отдохнув несколько часов, тронулись дальше и к вечеру пришли в назначенные для них районы у станции Владиславовка.

25 октября. Тяжелое и долгое пробуждение. Хотя, как никогда раньше, спали решительно все без охранения и внутренних нарядов, но все предыдущее парализовало не только тела, но и мысли. Есть, курить — первая потребность. Хозяева домов кое-чем угостили. Потом выдали обед походные кухни. Хлеба мало, достать нечего, а что и есть — продается за большие деньги, которых нет. Заботы о лошадях упираются в дороговизну сена в 300–400 тысяч рублей за небольшой воз. Кое-кто, собрав все силы и получив разрешение, поехал в Феодосию, до которой 10 верст. Им дают последние деньги на табак.