Исключая чувства (СИ)

— Это какой-то фетиш? — Удивление вышло усталым и чуточку не по-настоящему недовольным.

Дима глухо рассмеялся и сквозь тонкую брючную ткань быстро прикусил чувствительное местечко у нее под коленом, выбивая короткую судорогу.

— Еще скажи, что тебе не нравится. — Он поднял взгляд. Лукавый, загадочно сверкнувший в теплоте неяркого света.

Лара фыркнула. Даже если его приемчики ее будоражат, пусть не ждет признаний.

Глава 15

Лара не сразу поняла, что собственное якобы равнодушие ей же вышло боком. Если в начале прелюдии Дима открыто торопился и явно намеревался поскорее перейти к основному действу — тому, где они, обнаженные, потерявшие рассудок, на мягкой и удобной кровати, — то теперь каждый его жест стал медленнее раза в три.

Короткой застежке-молнии каждого ботинка вдруг потребовалось по тридцать секунд, чтобы разойтись под его руками, беспрестанно норовящим забраться под штанины и царапнуть гладкую кожу икр. Даже брюки (разве можно та-а-к долго стягивать свободные, легко струящиеся по ногам брюки?) он снимал с нее минут пять и с особой изобретательностью: по миллиметру, с паузами, влажными поцелуями и едва-едва болезненными укусами в им же высвобождаемую кожу бедер.

Лара слабо подрагивала всем телом, упираясь спиной в знакомую с прошлого раза шероховатость стены прихожей. Наверное, стоило раньше догадаться, насколько ее заводят стоящие на коленях мужчины. Или вот эти прикосновения у кромки трусиков, когда внутри все сжимается и вспыхивает — достаточно одного лишь предвкушения контакта, дошедшего до рецепторов горячего дыхания, фантомного ощущения мужских пальцев.

Кожа на внутренней стороне бедер у нее была сплошь эрогенной зоной, и Лара так вздрагивала от любого прикосновения, что Диме было нетрудно придумать дальнейшие издевательства. Позволив, наконец, ее брюкам упасть на пол, он не дал Ларе сдвинуться с места и продолжил ласки. Руки с пыточной медлительностью поднимались по ее ногам от лодыжек к икрам, коленям, бедрам, словно обволакивая их в мягчайший, нежно-теплый, разогревающий кожу воск.

Губами и языком он продолжал скольжение по коже — выше и выше, почти до самой промежности, еще прикрытой соблазнительно-изящными шелковыми трусиками. Лара довольно следила за тем, как у Димы загораются глаза при каждом взгляде на очевидно влажную ткань, и только острее заводилась сама. В ее вечном стремлении к эстетизму в очередной раз нашлись свои плюсы: некрасивых вещей у нее в гардеробе не существовало, как и риска попасть впросак из-за нелепого нижнего белья.

Напряжение росло и росло, от всякой следующей, вроде бы слабой волны удовольствия нервы внутри натягивались до болезненного раздражения, но без обещания освобождения, которого Лара сейчас хотела больше всего на свете.

Одним уверенным движением Дима вновь прошелся по ее бедру и тут же скользнул ребром ладони вдоль промежности, надавливая на промокший шелк. Лару вскинулась, неслабо ударяясь о стену затылком и выдавая первый за сегодня стон.

Ей было одновременно мучительно и тягуче хорошо. Она попыталась сжать бедра, чтобы не выпустить его ладонь, но Дима только покачал головой, другой рукой удерживая ее ноги на прежнем месте. Лара бросила на него красноречиво-недовольный взгляд.

— Издеваешься? — Шепот вышел сиплым, прерывистым.

Дима поднялся, игнорируя ее вопрос. В один шаг встал совсем близко, и она снова прекрасно чувствовала все его тело своим, слышала, как частит и прерывается его дыхание. Захватив полы блузки подрагивающими руками, Дима притянул Лару к себе, не оставляя между ними свободного пространства.

— Я же обещал, что в этот раз мы начнем с твоего оргазма, м? — Он снова проговаривал ей в губы непристойные предложения, и она первой потянулась за поцелуем, намереваясь сбить с Димы его спесь и самодовольство. Они, правда, здорово ее возбуждали, но сотворить с ним то же, что он делал с ней, хотелось неимоверно.

Секс, которым партнеры занимаются не исключительно ради своего удовольствия, а находят кайф в возбуждении друг друга, именно в погруженности в процесс — такой секс был потрясающим и по-настоящему увлекал. Он оказался несравнимо лучше того, где каждый старался только ради себя — Лара хорошо помнила, что несмотря на физическое удовольствие, после остается лишь пустота.

Затянувшийся поцелуй, страстный и глубокий, закономерно заставил Диму торопиться. Пуговицы выскальзывали из петель уже на порядок быстрее, чем расстегивались недавно молнии на ботинках.

Лара сама сняла бюстгалтер, стоило только выпутаться из рукавов. Грудь, ждавшая прикосновений весь день, реагировала на каждую ласку с небывалой чувствительностью, и Лара сквозь полуприкрытые веки с трудом, но видела, что Диме просто сносит крышу от ее отзывчивости.

Его руки лихорадочно передвигались по ее телу, он все чаще вжимался в нее бедрами, но не позволял, чуть приподнявшись на носочках, сдвинуться в сторону, чтобы найти нужный им обоим угол соприкосновения. Его губы целовали ее грудь, втягивали внутрь рта затвердевшие соски, чтобы прикусить и тем спровоцировать Лару на совершенно неприличный всхлип.